– Так стоит ли говорить об этом, отец? – спросил Умслопогас. – Что суждено, то и случится. Я буду ждать здесь войска Дингана и сражаться насмерть!

– Нет, сын мой, можно убить человека не только ассегаем, кривую палку можно выпрямить в пару. Я бы желал, Умслопогас, чтобы Динган любил тебя, чтобы он не убил, а возвеличил тебя, и чтобы ты вырос великим в его тени. Слушай! Динган, конечно, не то, что Чека, но он жесток не менее Чеки. Динган

– глупец, и весьма вероятно, что человек, выросший в его тени, сумеет заменить его. Я мог бы стать этим человеком, но я стар, изнурен горем и не желаю властвовать. Ты молод, Умслопогас, и нет тебе подобного во всей стране. Есть также другие обстоятельства, о которых нельзя говорить, но которые могут послужить тебе ладьей, чтоб доплыть до власти!

Умслопогас зорко взглянул на меня, он был властолюбив в то время и желал стать первым среди народа. Могло ли быть иначе, когда в его жилах текла кровь Чеки?

– Какое у тебя намерение, отец? – спросил он. – Каким образом можно привести в исполнение твой план?

– Вот каким образом, Умслопогас. В стране Сваци, среди племени Галакациев, живет девушка по имени Лилия. Говорят, она удивительная красавица, и Динган страстно желает получить ее в жены. Недавно Динган посылал посольство к вождю Галакациев, прося руки Лилии, но вождь Галакациев отвечал дерзкими словами, что красавицу свою они не отдадут в жены зулусской собаке. Динган разгневался и хотел собрать и послать свои войска против Галакациев, с тем, чтобы уничтожить их и завладеть девушкой; я же удержал его под предлогом, что теперь не время начинать войну, по этой причине Динган возненавидел меня. Понимаешь ли теперь, Умслопогас?

– Не совсем, – отвечал он. – Говори яснее.

– Полуслова лучше целых слов в нашей стране. Слушай же! Вот мой план: ты нападешь на племя Галакациев, уничтожишь его и отведешь девушку к Дингану в знак мира и дружбы!

– План твой хорош, отец! – отвечал он. – Во всяком случае, можно будет посражаться, а после сражения поделить стада!

– Сперва победи, потом считай добычу, Умслопогас!

Он подумал немного, потом сказал:

– Позволь мне позвать сюда Галаци-Волка, моего военачальника. Не бойся, он человек верный и не болтливый!

Вскоре вошел Галаци и сел рядом с нами. Я представил ему все дело таким образом, будто Умслопогас хочет напасть на Галакациев и доставить Дингану девушку, которую он желает получить, я же удерживаю его от этой попытки, потому что племя Галакациев большое и сильное. Говорил я все это, чтобы оставить себе лазейку для объяснений, если бы Галаци выдал наше намерение. Умслопогас понял меня, хитрость же моя была излишней – Галаци был человек верный.

Галаци-Волк молча слушал, когда же я кончил, он отвечал спокойно, хотя в глазах его загорелся огонь:

– По праву рождения я – вождь Галакациев и хорошо их знаю. Это народ сильный, который может сразу собрать два полка, а у Булалио в распоряжении всего один полк, да и то небольшой. Кроме того, Галакации держат стражу день и ночь и шпионов, рассеянных по всей стране, а потому очень трудно захватить их врасплох; их крепость состоит из огромной пещеры, открытой в середине, никто до сих пор не проникал в эту крепость, да и найти вход в нее могут только знающие к ней дорогу. Таких немного, но я знаю, где вход. Отец мой показал мне его, когда я был еще мальчиком. Поэтому ты видишь, что за нелегкую работу – покорение Галакациев – берется Булалио. Вот как дело обстоит по отношению к Булалио, но для меня оно имеет и другое значение. Много лет назад, когда отец мой умирал от яда, данного ему колдуньей из их племени, я поклялся, что отомщу за него, что уничтожу совершенно Галакациев, перебью их мужчин, уведу их женщин и детей в рабство! Год за годом, месяц за месяцем, ночь за ночью, лежа на Заколдованной Горе, я думал о том, как сдержать свою клятву и не видел к тому способа. Теперь я вижу возможность и радуюсь. Но все же это рискованное предприятие, и может быть в конце его племя Секиры перестанет существовать! – Он замолчал и стал нюхать табак, следя через табакерку за нашими лицами.

– Галаци-Волк, – сказал Умслопогас, – для меня также дело это имеет особенное значение. Ты лишился отца по вине собак Галакациев, хотя я до вчерашнего вечера того не знал. Их копья отняли у меня мать и с нею ту, которую я любил больше всех на свете – сестру Наду. Этот человек, – и он указал на меня, – этот человек говорит, что если мне удастся уничтожить племя Галакациев, взять в плен девушку Лилию, я приобрету милости Дингана. Мало я расположен к Дингану, мне бы хотелось идти своей дорогой, жить, пока живется, и умереть, когда придется, может быть, от руки Дингана или кого-нибудь другого – не все ли равно? Но, узнав о смерти матери моей Макрофы и сестры моей Нады, я начну войну с Галакациями и покорю их, или сам буду побежден ими. Может быть, «Рот Дингана», ты вскоре увидишь меня в краале царя и со мной девушку Лилию и скот Галакациев. Если же ты не увидишь меня, то будешь знать, что я умер и что воины Секиры более не существуют!

Так говорил Умслопогас в присутствии Галаци-Волка, потом при прощании обнял меня.

Я быстро прошел путь от Горы Призраков до крааля царя и там явился перед Динганом. Вначале он принял меня холодно, но когда я передал ему известие, как вождь Булалио-Убийца вступил на путь войны, чтоб добыть ему Лилию, обращение его изменилось. Он взял меня за руку и похвалил, говоря, что напрасно не доверял мне, когда я убеждал его не посылать войска против Галакациев. Теперь же он видит, что я хотел зажечь пожар другой рукой и уберечь его руку от ожогов, и он благодарил меня.

Царь прибавил еще, что если вождь Булалио приведет ему девушку, к которой стремится его сердце, он не только простит слова, сказанные Мезило умершему Черному, но отдает Булалио весь скот Галакациев и возвеличит его перед народом. Я отвечал, что пусть он поступает, как желает, я же только исполнил свой долг перед царем и устроил все таким образом, что каков бы ни был исход войны, гордый вождь будет унижен и враг побежден без потерь для царя, а кроме того, может статься, что Лилия вскоре очутится во власти царя.