Помощников у него не было.

Работал всегда один.

И жил один.

Два раза в неделю приходила убраться и постирать его дальняя родственница, пожилая и тоже одинокая; он платил ей немного и отдавал что-нибудь ненужное из продуктов и одежды.

Друзей у него не было.

А женщин и знакомых он домой не приводил.

С женщинами особых проблем не было, точнее сказать, они никогда не становились главным в его жизни.

Знакомился он с ними легко. Был всегда вежлив и аккуратен. Но романы заводил, лишь закончив работу, где-нибудь на отдыхе.

А отдых почти всегда бывал долгим и насыщенным. На него он тратил почти весь гонорар за очередную жертву.

Работу свою он считал вполне обычной, не лучше и не хуже любой другой, и не менее необходимой обществу-

В бога он не верил, но полагал, что там, в космосе, есть какая-то сила, определяющая все, что творилось и будет твориться на нашей земле. Зная о религии лишь понаслышке, он, как и многие сомневающиеся атеисты, представлял Добро и Зло по-своему.

Вот поэтому он недолго думал, когда ему почти сразу после армии предложили эту работу.

Раз уж все решено заранее, его согласие или отказ вряд ли изменят высшее предначертание.

С тех пор прошло почти пятнадцать лет.

Сейчас он уже плохо понимал, для кого и во имя чего выполняет эту свою работу, хотя хозяева остались прежние.

Но порой приходилось убивать таких людей, которых ранее охраняли и оберегали очень тщательно.

Но он никогда, никого и ни о чем не спрашивал.

Просто начал после каждого выполненного задания заходить в православный храм. Там он неумело крестился, поспешно ставил две свечи – одну за упокой души убитого, другую за свое здравие – и незаметно уходил.

Но приходил туда снова и снова, видимо, повинуясь генетическому зову предков, столетиями обретавших душевный покой среди икон и молитв.

Хотя в церкви он чувствовал себя всегда неуютно и скованно, старался не смотреть в глаза ликам на иконах.

Ему казалось, что святые осуждают его за то, что он делает.

Но он гнал эти мысли от себя и считал, что его работа была серьезной и нужной и не терпела ни малейшего дилетантства.

Тем более в нынешнее смутное время, когда спрос на услуги такого рода сильно вырос и в это серьезное дело валом повалили случайные люди.

Ему уже приходилось убирать таких ребят; они работали из рук вон плохо.

Он прекрасно понимал, что когда-нибудь придет и его время, рано или поздно кто-то даст команду убрать и его.

Но к этому он был готов и верил, что опыт и интуиция вовремя подскажут, что началась охота уже на него, и он успеет уйти.

Еще лет пять назад он подготовил себе тщательно залегендированную жизнь: в другом городе, с квартирой, женой, детьми и незаметной профессией агента по продаже мебели, с новыми именем, фамилией и возрастом.

Только бы не пересидеть.

Можно было бы уйти и сейчас, но держала его профессия. В случае ухода пришлось бы забыть все, что до сих пор было смыслом его жизни, отбросить целый мир, привычный и по-своему уютный.

Так что пока он работал.

Работал так, чтобы, убив, не быть убитым.

Он рассортировал то, что было в дипломате.

С фотографии на него смотрела полноватая женщина лет сорока, темненькая, не красавица, но приятная, взгляд глубокий, глаза карие.

Одевается дорого и со вкусом.

Много драгоценностей, в основном бриллианты и золото.

Машины две, обе «Мерседес-600».

Охрана профессиональная.

Живет за городом в коттедже, больше похожим на дворец для приемов, чем на дом для жилья.

Двое детей, сын и дочь. Учатся в Швейцарии.

Не замужем. Развелась давно. С мужем не встречается.

Есть влиятельный друг, известный политик, намного старше ее.

Ведет активную сексуальную жизнь.

На данный момент влюблена в молодого певца из модного ансамбля.

Дважды ездила с ним на Канары.

Алкоголь употребляет мало и редко.

Подруг нет, родителей тоже.

Возглавляет крупную промышленнофинансовую группу.

Ей же принадлежит контрольный пакет.

Знает, что на нее открыта охота – видимо, много взяла и не поделилась.

Поэтому ведет себя очень осторожно.

Изучил охрану.

Ребята серьезные.

Маршруты ограничены.

Теперь стало понятно, почему заплатили так много и срок исполнения увеличили вдвое против обычного.