Если бы не ты, мой любимый, я никогда больше не смогла бы увидеть солнечный свет.

Взволнованный, я смотрел на нее, переживая вместе с нею ужасные события того дня. Она продолжала свой рассказ:

– Когда появились эти фурии, Золотой голос приступил к одной истории, что врезалась мне в память, и если я не расскажу ее тебе, она вечно будет терзать меня. Слушай же начало этой истории.

– Последнее время, – Золотой голос говорил немного нараспев, – я много путешествовал. Мне посчастливилось посетить одну школу древней мудрости, где я познакомился с учителем по имени Раши. Раши долго жил среди людей, посетил разные города и страны, много знал и многое помнил. Однажды он поведал мне, что у подножия Храма в Святой земле, где тысячи конских копыт вытоптали песок, зарыты сокровища, из тех, что имеют силу, но не имеют цены. «Придет время, – сказал Раши, – и они откроются людям по воле Господа». Раши рассказал мне, что он собственными глазами видел чудесную женскую голову, выполненную из золота и серебра, но ценность ее составлял не благородный металл, а то, что было помещено внутри головы. Полая, она содержала мощи Непорочной Девы, а сила, заключенная в них, творила чудеса. Стоило только…

– Стоило только…? – спросил я у Исы.

– В это самое время, – ответила она, – появились с криками амазонки. Золотой голос потянулся рукой к горлу и сжал в руке шнурок, на котором висел его нательный крест. Что было дальше, ты знаешь.

Костя замолчал.

– А дальше? – Артур с ожиданием посмотрел на Костю.

– А дальше ты приехал, и я остановился.

В эту ночь Артур видел сон.

Они с Костей спускаются в огромное помещение, где стоят лошади всех мастей.

– Где мы? – спрашивает Артур.

– Это конюшни царя Соломона, – говорит Костя.

Они идут и идут вдоль денников до самой дальней стены. Там Костя находит лопату и начинает копать яму в земляном полу.

Свежий утренний ветерок обдувает их лица. Через раскрытые ворота и окна наверху виднеется голубое небо в легкой дымке, как на картинах Леонардо.

– Мы что-то ищем?

– Краеугольный камень, который отвергли строители, – голос Кости звучит торжественно.

– Разве его надо искать в земле?

– Это не просто земля, это – Удел.

Костя нагибается и извлекает из земли медную табличку, похожую на те, что во времена детства Артура висели на дверях коммунальных квартир, указывая, кому сколько раз звонить. На табличке написано: «Ваше место во внешнем круге».

– Смотри, Костя! – Артур поворачивается к воротам.

От ворот конюшни к ним приближается белый конь. На лбу у него длинный и острый рог.

– Это и есть Баярд?

– Это – Непорочный Единорог, – шепчет Костя. – Ну же, садись.

Они вдвоем садятся на коня, и тот, легко выскочив на белый свет, спрыгивает с Храмовой горы. У Артура захватывает дух.

Все исчезло, и он проснулся.

Воздух, пахнущий разогретой травой и теплым сосновым деревом, через открытое окно вливался в комнату. За окном щебетали птицы. Щемящим стоном издалека донесся гудок летящей мимо Малаховки электрички.

В тени дома загорелый Костя в одних плавках ворочал тронутую пятнами ржавчины штангу.

Артур рассказал про сон. Костя выслушал и покачал головой. Они поговорили, и Костя опять взялся за штангу.

Пока Артур обошел все закоулки знакомого с детства сада, подставляя лучам солнца гладкое тело горожанина, Костя вынес на улицу два ведра холодной воды и вылил их себе на голову.

Что может быть лучше завтрака на природе! Костя умел быстро и аккуратно накрыть на стол, сказывалась привычка к одинокой жизни, сохраняющей чистоплотность, этот закон цивилизованного мира. Все было просто и в то же время изысканно.

За завтраком вернулись к прежней теме. Стол стоял под яблонями, и наливающиеся соком осенние яблоки пригибали ветви, как будто стремились лучше расслышать их беседу.

– Вот ты говоришь: д’Артаньян выиграл лошадь. – Костя поставил чашку на блюдце и посмотрел на Артура.

– Я говорю?

– Да. А как он ее выиграл?

– Как? С большим трудом. Он бросил кости: на одной была двойка, а на другой – вообще единица. Очень неудачный вариант.

– Потом бросил англичанин.

– Ага, у него оказались две единицы, и Атос сказал, что за всю жизнь он видел всего три раза такой бросок.

– Правильно! Он даже сказал где.

– Да, один у господина де Тревиля, потом у себя в замке, когда у него был замок, а вот третий… Третий не помню.

– А третий, – напомнил Костя, – у господина де Креки.

– Что еще за господин де Креки?

– Шарль де Бланшфор, сеньор де Креки, – торжествующе сказал Костя. – Будущий маршал Франции. Если хочешь знать, особняк, в котором во время своего приезда в Париж жил Петр I, принадлежал некогда ему, господину де Креки. Так вот, – продолжал Костя, – французы XIX века разбирались в генеалогии. Этот сеньор де Креки был потомком Бертрана де Бланшфора, четвертого магистра двух рыцарских орденов: ордена Храма и Сионского ордена.

– Про тамплиеров я знаю. А Сионский орден?