Шрифт:
Я очень жалел, что пьеса не пошла в Художественном театре. Этому был ряд причин, и притом неодолимых: нет никаких сомнений в том, что МХТ не заключил бы со мной договора вслепую, не зная пьесы, пришлось бы вести переговоры осенью, а я физической возможности не имел ждать до осени. Но кроме этого — в договорах МХАТ существует твердо принятый вообще тяжелый, а для меня ужасный пункт о том, что в случае запрещения пьесы автор обязан вернуть аванс (я так уже возвращаю тысячу рублей за «Бег»).
Я вечно под угрозой запрещения. Немыслимый пункт! Кроме того МХТ дает только аванс в счет будущих авторских, а не деньги за право постановки, а мне, обремененному за время моего запрещения авансами, уж и немыслимо их брать.
Вот почему пьеса срочно ушла в Театр Вахтангова.
Недавно, во время моих переговоров с Большим Драматическим Театром в Ленинграде, я, связанный с ним давними отношениями, согласился, опять-таки срочно, написать для них пьесу по роману Л. Толстого «Война и мир» [472] .
472
В начале сентября договор был заключен и с МХАТом, 24 сентября стал работать над пьесой.
Сообщаю Вам об этом, Константин Сергеевич. Если только у Вас есть желание включить «Войну и мир» в план работ Художественною театра, я был бы бесконечно рад предоставить ее Вам.
Было бы желательно, если бы Вы в срочном порядке поставили бы вопрос о заключении договора на «Войну н мир».
Повторяю: железная необходимость теперь руководит моими договорами. Считаю долгом сообщить, что пришлось при заключении договора с Ленинградом дать Большому Драматическому Театру право премьеры. Ничего не мог поделать!
Но я лично полагаю, что беды от этого никакой нет.
Любящий и уважающий
Вас М. Булгаков.
P.S. Извините за спешное и с помарками письмо - Евгений Васильевич уезжает к Вам.
М. Булгаков.
М.А. Булгаков — А.М. Горькому [473]
Москва, 30 сентября 1931 года
Многоуважаемый Алексей Максимович!
473
Письма. Публикуется и датируется по машинописной копии (ОР РГБ)
При этом письме посылаю Вам экземпляр моей пьесы «Мольер» с теми поправками, которые мною сделаны по предложению Главного Репертуарного Комитета.
В частности, предложено заменить название «Кабала святош» другим [474] .
Уважающий Вас (М. Булгаков)
М.А. Булгаков - Е.И. Замятину [475]
Москва 26.Х.31 г.
Дорогой Евгений Иванович!
474
М. Горький сыграл определенную положительную роль в судьбе пьесы, он ее прочитал, предложил П. Маркову пьесу ставить «несмотря на некоторые ее автобиографические черты»; очевидно, высказал свое мнение в «верхах». 3 октября 1931 г. Булгаков получил разрешение Главреперкома на постановку пьесы.
475
Памир, 1987, № 8. Затем: Письма. Печатается и датируется по второму изданию.
Это что же за мода — не писать добрым знакомым? Когда едете за границу? [476] Мне сказали, что Вы в конце октября или начале ноября приедете в Москву. Черкните в ответ — когда? Мои театральные дела зовут меня в Ленинград [477] , и совсем уже было собрался, но кроме ленинградских дел существуют, как известно, и московские, так что я свою поездку откладываю на ноябрь.
Итак, напишите спешно, когда навестите Москву и где остановитесь. «Мольер» мой разрешен. Сперва Москва и Ленинград только, затем и повсеместно (литера «Б»). Приятная новость. Знатной путешественнице Людмиле Николаевне привет.
476
Осенью 1931 г. Е.И. Замятин при содействии А.М. Горького получает разрешение на временный выезд из СССР с сохранением советского гражданства.
477
В конце августа 1931 г. Булгаков заключает с Ленинградским драматическим театром (ГБДТ) договор на инсценировку романа «Война и мир», а 12 октября подписывает с ГБДТ новый договор, на этот раз на постановку только что разрешенного «Мольера».
Жду Вашего ответа.
Ваш М.Булгаков.
P.S. Сейчас иду жаловаться, телефон испорчен и не чинят. Пишу это на тот предмет, что если приедете, а он еще работать не будет, то дайте знать о своем появлении иным каким-нибудь почтово-телеграфным образом. Приятно мне — провинциалу полюбоваться трубкой и чемоданом туриста.
М.Б
478
Театр. 1981, № 5. Затем: Письма, Печатается и датируется по автографу (ОР РГБ, ф. 218, к.1269, ед. хр. 4).
479
Попов Павел Сергеевич (1892—1956), первый биограф М.А. Булгакова. Был дружен с Михаилом Афанасьевичем до последних дней жизни писателя. По свидетельству Е.С. Булгаковой, которая очень хорошо помнила и часто фиксировала рассказы Михаила Афанасьевича о тех или иных событиях, знакомство их состоялось в 1926 г. при необычных обстоятельствах. П.С. Попов, будучи уже в то время действительным членом Государственной академии художественных наук (с 1923 г.), при первой же встрече с Булгаковым предложил себя в качестве его биографа. Булгаков принял предложение, и с этого момента их отношения с каждым годом становились все более тесными и доверительными. Переписка их носила откровенный характер и даже в весьма сложные тридцатые годы. Сохраненная П.С. Поповым большая часть писем Булгакова по сути представляет собой существенную страницу автобиографии писателя. После смерти Булгакова П.С. Попов был включен в состав комиссии по литературному наследию писателя, которую возглавил А.А. Фадеев. По поручению комиссии П.С. Попов подготовил первый «очерк биографии» Булгакова, который, на наш взгляд, не утратил научной ценности и поэтому впервые публикуется в данной работе.
26.X.31 г. Москва
Дорогой Павел Сергеевич, только что получил Ваше письмо от 24.Х. Очень обрадовался.
Во-первых, все-таки, в «десятках экземпляров», а не «экземпляр...ах» [480] . Ах, будьте упрямы и пишите, как писали до сих пор!
Но «ов» ли, «ах» ли, нет десятков! Мало отпечатал. Несмотря на это, приложу все старания к тому, чтобы Вас ознакомить с этим безмерно утомившим меня произведением искусства.
480
В письме Булгакову от 24 октября 1931 г. П.С. Попов писан:
«Меня не удовлетворила прилагаемая краткая информация о московском чтении, а только „раззадорила“. Как бы прочитать эту инсценировку? Ведь она вероятно отремингтонирована в десятках экземпляров? А[нна] И[льинична], подсматривающая через плечо, заявила, что она в последней фразе написала бы экземплярах. Ох, трудно сговориться с писателями и их родственниками и родственницами. В начале ноября А[нна] И[льинична] будет в Москве, м[ожет] б[ыть] ей удастся получить у Вас экземплярчик на благое просвещение? Вы знаете — я Вас каждый вечер вспоминаю при обстоятельствах, которые отнюдь на это всецело не уполномачивают: занимаюсь я в некоем институте, помещающемся в обширном дворце б. Шувалова, там и концертный зал, и фойе, и всякая штука. И выхожу я покурить в обширные коридоры, где играют в шахматы и в биллиард. И начинает хотеться подвигать самому шарами, и почему-то думаю — вот бы с Вами поиграть! Вы бы с аппетитом играли. А когда вхожу в обширный вестибюль, то декламирую про себя: „Неправо о вещах те думают, Шувалов, которые стекло чтут ниже минералов“. Таких реминисценций в Москве нет».