Раннее взросление и непредвзятость молодого взгляда на жизнь создают в этой книге (издательство Густава Кипенхойера, Потсдам) атмосферу превосходства, что важно, потому что молодежь еще не делает обобщений и выводов, а только внимательно всматривается в детали. Так возникает произведение, наполненное детской безжалостностью, в котором нет ламентаций, резонерства, жалоб – только отчет. Правда, отчет настолько ясный и точный, что он уже на двух первых страницах разоблачает распространенный до войны и в еще большей степени во время войны тип наставника, а еще через тридцать страниц обнаруживает безнадежное положение всего юношества в сравнении со взрослыми: быть моложе, умнее, деятельнее и отличаться от окружающего тебя мира невыносимо, особенно когда этот мир пытается тебе помочь.

Осознание этого – болевая точка книги. Из постоянных столкновений с миром взрослых и постоянных поражений рождаются враждебность и убежденность в том, что в самых важных вещах надеяться можно только на себя. Вечная трагедия молодости – пустыня одиночества, огороженная возрастным барьером; вечная трагедия зрелости – невозможность возвращения в прошлое, даже мысленного.

Резкое столкновение этих двух миров – подведение итогов, которое выглядит тем полнее и окончательнее, что происходит на войне. За кулисами родины виден призрак битвы, и война становится реальностью именно в этой жуткой, перевернутой проекции. Вместе с идеалами молодежи, которая подрастает в это время, рушатся иллюзии о единстве народа.

К этому конфликту с окружающим миром примешивается смятение, вносимое становлением собственного «я», предчувствием и начинающимся пробуждением полового влечения в самой опасной кризисной форме – влечения к женщине вообще. Это «я», причудливо смешанное из инстинкта и любопытства, постоянно переходящее из одного состояния в другое, неразрывно связанное со всеми фазами жизни, беспокойное, перегруженное эмоциями, но не сентиментальное, стремящееся персонифицироваться, пробивает, наконец, к первому решительному проявлению, – и тут осколок авиабомбы резко, грубо обрывает историю.

Острота взгляда в этой книге необыкновенна; но удивительнее всего то, что так жестко и трезво написанное произведение обладает еще теплотой и нежностью, оно замечательно жизненно и нигде, несмотря на всю безжалостность, не напоминает идейный скелет. Полнота происходит здесь не из-за фантазии, а из-за острого зрения.

Книга Глэзера замечательна не только в литературном отношении, она неоценима как документ эпохи.

Приблизительно два года тому назад Зохачевер написал роман «Воскресенье и понедельник» – весомое, сильное произведение, замечательное по наблюдательности и описанию среды, неумолимое в изображении безнадежности, лишенное дешевой человечности, но зато рассматривающее проблемы существования, которые становятся проблемами жизни, – одно из лучших немецких прозаических произведений. Его следующая книга кажется полной противоположностью: «Влюбленная пара» – это очень нежная, словно написанная серебристыми красками, новелла, построенная осторожно, но в то же время остро, проникающая в те сферы, где все становится загадочным и относительным. Теперь вышел роман «Люди после войны» (издательство «Zsolnay»), интересный уже самой темой.

Без сомнения, сегодня еще невозможно охватить в творчестве все проблемы послевоенного времени; это время еще слишком близко, чтобы мы могли проявить достаточно объективности. Поэтому Зохачевер отказался от того, чтобы написать роман о времени, он подошел к материалу иначе. Он рассматривает тему в противопоставлениях, и благодаря этой замечательной идее ему удается избежать какой бы то ни было пространности и все-таки сказать самое главное. Он противопоставляет друг другу двух персонажей: один из них, Бранд, еще полностью принадлежит прошлому, второй – Рок – уже смотрит в будущее. Через несколько лет после войны они сталкиваются снова, испытывая странную тягу друг к другу из-за того, что непохожи, и из-за того, что когда-то пережили вместе. Своей инакостью они доводят друг друга до кризиса, который каждый из них осознает и которому каждый из них отдается. И благодаря этой готовности обоих пережить кризис в книге возникает особая концентрация проблемы, роман наполнен полемикой, которая благодаря точности формулировок и ясности мысли снова и снова приковывает ваше внимание. Здесь уже подводится итог, важный для нас, потому что это – общий итог.

Для книги одного этого могло быть более чем достаточно. Но Зохачевер идет дальше: он рассматривает еще одну большую проблему. Ее воплощают три женщины, каждая из которых представляет собой один из современных типов. Здесь автор достигает такого многообразия отношений и взаимовлияний, такой многозначности нюансов и отражений, что это иногда замедляет действие; но снижение темпа покажется недостатком только поверхностному читателю, ищущему развлечения. Эту книгу надо читать медленно, потому что – и это чувствуется – писалась она тоже медленно. Автор экономил на каждой строчке.

Вдруг, почти неожиданно, в дискуссию вторгается эпизод, наполненный острейшим драматизмом и потрясающий до глубины души: смерть мелкого бюргера. Без преувеличения можно сказать: то, как на нескольких страницах показана жизнь и смерть человека, как воссоздается мир, честный, добрый, простой мир, в который врывается ураган смерти, – настоящий шедевр.

Потом в книге появляется еще фигура матери, настоящей матери, с ее маленькими заботами и огромной любовью, матери, знакомой каждому человеку, потому что она напоминает его собственную.