Мири повернулась, пошатнулась — и упала бы, если бы он не оказался рядом, подхватив ее под локоть. Как только она обрела равновесие, он мгновенно убрал руку, и она повернулась к нему лицом.

В его глазах все еще таился ужас. У нее вдруг возникло ощущение, что это чувство никогда их не оставит.

Придвинувшись к нему, она взяла его под руку, притворившись, будто не заметила его попытки отстраниться.

— Может, у нас получится лучше, если мы обопремся друг на друга?

Он не ответил, но позволил ей держаться за него и вести по коридору.

Она искоса посмотрела на его лицо.

— Вал Кон йос-Фелиум, Второй представитель Клана Корвал?

— Да.

— А кто Первый представитель? — спросила она, решительно игнорируя калейдоскопические узоры, которыми забавлялись стены и пол.

— Моя сестра Нова.

— Вот как? И что делает Второй представитель?

Он почти улыбнулся.

— То, что прикажет Первый представитель. — После короткой паузы, он пояснил: — Второй представитель не обладает властью, за исключением тех случаев, когда Первый представитель не в состоянии выполнять свои обязанности. В этой ситуации Второй представитель берет их на себя до тех пор, пока к Первому представителю не вернется работоспособность или пока не выберут нового.

— А как выбирают Первого представителя? — не успокаивалась Мири. — По возрасту? Нова старше тебя?

— Нова моложе — ненамного. Старший — Шан. Он был Первым представителем после того как… как дядя Эр Том умер. Но он купец, понимаешь, поэтому он подготовил Нову к этой роли, а потом отказался стать Вторым, сказав, что слишком подолгу отсутствует на планете. — Его голос звучал уже почти нормально. — Нова лучше всего подходит на роль Первого: она почти все время проводит на Лиад, и она — Памятующая, что очень полезно, когда она выступает от Клана перед Кланами.

— А ты мало бываешь на Лиад, правда? Как же ты получил место Второго?

Он даже улыбнулся.

— Так у Новы есть убедительная причина высказывать свое недовольство тем, что я редко бываю дома.

Она рассмеялась и кивком указала на мерцающую дверь.

— Нам сюда.

Они вошли, и Вал Кон позволил Мири подвести его к кровати. Он отнял свою руку, только когда она уселась, не доставая ногами до пола, и повернулся, чтобы идти.

— Вал Кон!

Выгнув бровь, он оглянулся. Ужас по-прежнему был на месте. Она помахала в сторону кровати.

— Ты ведь тоже вымотался, или ты забыл? Из-за этого все и началось. А эта кровать такая большая, что тут мог бы улечься весь отряд Гирфальк, и тесно бы не было. — Она ухмыльнулся. — Я на твою честь посягать не буду.

Он мимолетно улыбнулся, вздохнул и вернулся обратно.

— Ладно.

Сев на край постели, он погладил покрывало и взглянул на женщину, которая уже свернулась клубочком, закрыв глаза.

— Мири?

Ее глаза тотчас раскрылись.

— Чего?

— Спасибо тебе за заботу. Я… оказался в ловушке… собственных мыслей.

— Нет проблем. Раньше мне приходилось это делать раза три-четыре в год. Часть радостей сержантской должности. А теперь спи, хорошо? И потуши свет, если догадаешься, как он работает.

Он тихо рассмеялся.

— Есть, сержант, — прошептал он и взмахнул изящной кистью перед пластиной, установленной высоко в стене над кроватью. Освещение отключилось, оставив две неяркие круглые лампы, красную и голубую, имитировавшие чужие луны.

Он лег поверх покрывала, боясь закрыть глаза…

— Спи, парень, — заворчала на него Мири.

Вал Кон послушно закрыл глаза.

И заснул.

Он проснулся, не зная толком, что именно заставило его пробудиться, и замер, прислушиваясь, не открывая глаз. Тишина… Нет. Звук сонного дыхания рядом. У него онемела правая рука, которую что-то придавило.

Он открыл глаза.

Это оказалась Мири. Ее лицо было затоплено сном, голова улеглась ему на правую руку, рука ее замерла у его щеки, запустив пальцы ему в рубашку.

В центре груди возникло странное острое ощущение: боль, и в то же время не боль. Стиснув зубы, он проглотил вскрик и заставил себя несколько раз медленно вдохнуть и выдохнуть. Ощущение стало менее острым, но осталось — одновременно как холод и тепло.

Ему еще не доводилось видеть ее лицо в покое. Он отметил тонкие дуги бровей над глазами со светлыми ресницами, россыпь веснушек на носу, захватившую кое-где и щеки. Ее пухлые губы слабо улыбались, словно она видела во сне что-то приятное.