Шрифт:
Слава. Ты никуда отсюда не уходи.
Н а д я. А я и не собираюсь. Я подожду, люди должны прийти.
С л а в а. И ты веришь? Веришь, что придут?Н а д я. Ты пришел. Приехал, пригрохотал.Слава. Не уходи отсюда никуда, я быстро.
Он умчался, вздыбив своего красного коня, а Надя осталась одна. Отошла в сторону, присела на камень какой-то серый.
Облака, облака. Но люди подходили, Не сразу, не вместе, поодиночке, и семьями тоже шли. Собирались люди молча. Сколько их было, сюда пришедших?
Не подсчитать. Как сказал поэт: «Толпы лиц сшибают с ног». Вернее и не скажешь.
Шли люди и шли. Они окружали постепенно эту гору, холмы эти. И милиция вскоре приехала, но поскольку все было тихо, то милиция не вмешивалась. Только к Наде подошли.
Вам в обком к десяти утра надо прибыть, — сказал старший лейтенант.
Не знаю, —сказала Надя. — Вряд ли я смогу. А вот вы, товарищ старший лейтенант, зря сюда приехали.
Мне приказали, я приехал.
Люди шли и шли, присаживались, завтраки раскрывали — день был субботний, и транзисторы уже где-то играли, хотя было еще сравнительно рано, и гитары .И вокруг этой горы образовалось что-то вроде праздника, вроде поездки за город, пикника, если хотите. Общественное мероприятие, или — так уж получилось — повод, чтобы собраться вместе, и случай такой уж выпал — недалеко идти.
Все разом.
«Казачок, казачок... Казачок — казачок...» Тара, та-ра...
Надя шла между скатертями на субботней траве, на досках, тоже что-то свалили, и транзисторы играли.
Хороши вечера на Оби, Ты, мой миленький, мне подсоби, Буду петь и тебя целовать, Научи на гармошке играть...
Шла мимо. Ее узнавали. Тянули посидеть.
Соловьи, соловьи,
Не тревожьте солдат...
Шла, глаза чуть прикрыв, к дороге.
Все выше и выше, и выше Стремим мы полет наших птиц...
Все сидели в некотором отдалении от горы, не приближаясь к ней. Пили. Закусывали.
Надя шла мимо всего этого.
Прошла и села на траву. Музыка вокруг. Вроде бы и праздник.
А люди шли и шли. Садились, пили, пели, отдыхали, глядя на эту свалку.
Все было отдельно: свалка — и люди вокруг.
Надя сидела на траве. Ждала. Чего?
Уже танцы начались около свалки. Под транзисторы. Под гитары. Под хлоп-хлоп и хула-хуп.
Они приехали внезапно: Славка и Лиза. Мотоцикл резко остановился, прямо перед Надей.
– Дашь прокатиться? — сказала Надя, не вставая с травы.
Только вместе, — сказал Славка. — Лиза, ты погуляй, у нас тут небольшие дела.
Ладно, — сказала Лиза. — Я погуляю.
Лиза медленно шла среди людей, сидевших на траве, на досках, на газетах.
Транзисторы, стаканы, яблоки, огурцы. И вся команда отца ее покойного была здесь, и звали они ее, но Лиза шла мимо.
Куда ты меня привез? — спросила Надя, когда Славка остановил мотоцикл на совершенно пустом шоссе, чистом, идеально вымытом дождем, в лужах еще, но сохнущем, с ясным обозначением бетонных плит.
Надя, — сказал Славка. — Если дело безнадежное, то, как ты сама сказала, надежда всегда есть.
Ты проще говори, обыкновенными словами, — сказала Надя. — В чем дело, Славка?
Да все очень просто. Нам нужен бензовоз. Один, а лучше два. Вот по этой дороге они ходят. Вот здесь. Я знаю. По этому шоссе, ясно? Тебе, конечно, это не простят, а люди поймут.
Ты точно знаешь, что они здесь ходят? Эти бензинные машины? — спросила Надя.
Да, точно.
Пусто вокруг, — сказала Надя. — Но это ничего. Я тебе верю, Славка. А что касается — поймут, простят — плевать. Честное слово, меня это совершенно не интересует. Кто чего боится, то с тем и случится, а ничего бояться не надо! Понял?
—Надя, — спросил Славка, — а зачем тебе все это ?Надя сразу не ответила.
День только начинался. Шоссе пустое, деревья, воздух, еще непонятный, легкий воздух — в мае такой бывает.
А тебе зачем все это? — спросила Надя. — Зачем ты здесь сидишь?
Не знаю, — сказал Славка. — Ничего я не знаю. — Он посмотрел на часы. — Вот у нас еще минут десять осталось — на все разговоры.
Зачем ты Лизу привез? — спросила Надя.
Акуда ее девать? Ты же рано ушла, а она...
Что она?
Ну что? — сказал Славка. — Все обыкновенно. Яичницу ей сделал. Чай — ну что еще?
Славка, ты не покидай ее, — сказала Надя. — Не надо ее покидать. Люби ее... Она не злая, это так. Не покидай, ладно? У меня программа очень простая: нет ничего вообще, а есть люди живые, и, понимаешь, когда мне говорят — народ, я этого не понимаю. — Надя пошла по бетонке. — Слово какое — народ! А это все не так... Это только сволочи могут за именем этим прятаться! Народ — это ты, Лиза, понимаешь? Население. Вот так.