– Да! Конечно!

– Клянись. Сестрой, Искупителем, Господом нашим, Домом, честью дворянской! Небом, что твои крылья держит!

– Всем сразу?

– Можно по очереди, – не принял я иронии. – Хелен, я рискую. Пойми.

Она вздохнула и будто чуть-чуть обмякла.

– Хорошо, Ильмар-вор, граф Печальных Островов. Я принесу клятву – от чистого сердца, не тая обмана. Клянусь Господом нашим, сыном его приемным, грехи людские искупившим, Сестрой его, что Богу дочерью стала, своей честью, что в крови и титуле…

Я выслушал всю клятву до конца, готовый поправить Хелен, если та допустит слишком вольную формулировку.

Но все было сказано правильно.

– Хорошо, Хелен. Я тебе верю.

Протянув руку, я коснулся ее лица:

– Клянусь и я, Хелен, пусть ты этого не требовала. Клянусь Господом нашим…

Странно, наверное, выглядели мы со стороны. Красивая, благородная женщина со сломанной рукой и богемного вида мужчина, шепчущие друг другу что-то с каменными, напряженными лицами. Хорошо хоть, что первой мыслью при взгляде на нас будет мысль о тайной встрече любовников неравного происхождения.

– Я верю тебе, – сказала Хелен.

– Миракулюс.

– Что?

– Страна Чудес на Капри. Старый лекарь считает, что для мальчика это самое радостное и светлое воспоминание в жизни. Он будет добираться именно туда. Скорее всего уже там. Или по меньшей мере был в Миракулюсе.

Лицо Хелен чуть просветлело.

– Возможно. Не факт, Ильмар, но возможно… Ты молодец.

– Это не я, это старый барон.

– Все равно ты молодец. Смог так себя повести, что лекарь дал совет. Говорят, что лекарям ни в чем верить нельзя, но тут я готова рискнуть. Одно плохо – Миракулюс как укрытие на поверхности лежит. Неужели в Доме до сих пор не подумали о нем?

– Не знаю. Надо проверить.

– Согласна, Ильмар.

– И не стоит медлить. Знаешь… не обижайся, но я бы предпочел узкой койке кресло за твоей спиной.

– Затейник. – Хелен стрельнула глазками. – Очень экзотично.

– Хелен, я не шучу. Нам надо спешить.

– Планёры ночью не летают, Ильмар.

– Тебя что, зря Ночной Ведьмой зовут?

– Ильмар, я два раза ночью летала. Не приведи Господь. Даже альтиметр тут не всегда выручает, особенно на незнакомой трассе. А уж восходящий поток ночью поймать… Нет, любезный граф, вам придется пригласить меня в гости.

– Знаешь, я не слишком огорчен, – признался я.

Комплексов у Хелен никаких не водилось. То ли все высокородные такие развратники, то ли в ее роду кровь горячая, то ли риск, в котором летуны живут, действует…

Полночи мы занимались любовью – с пылом юнцов, впервые вкусивших запретный плод. Несколько раз я был готов взмолиться о передышке, но Хелен каждый раз ухитрялась завести меня снова. Только под утро, когда уже начало светать, летунья угомонилась и мирно заснула. А я лежал на краешке постели, смотрел в окно, крутил в руке бокал с выдохшимся шампанским, то ставя его на пол, то снова беря в руки. И было в душе странное, тоскливое ощущение неправды.

Словно я купил гулящую девку на ночь. Нет, с ней было бы проще и честнее. Хелен ведь я тоже купил – не деньгами, правда, откуда у меня такие деньги. Полезен оказался – вот и расплатилась Хелен… по-своему, по-женски…

Мысли были злые и несправедливые. Нет, на самом деле все не так. Все еще хуже.

Я для летуньи – случайный попутчик, с которым можно и переспать, и делом заняться, и за бокалом вина посидеть. Забавный спутник – вроде и вор, а вроде и граф. Не более того.

Конечно, а чем я заслужил иного отношения? Тем, что при первой встрече вел себя не слишком злобно? Эх, нашел палач чем гордиться – тем, что топор острый… Я ее использовал как возницу, чтобы до материка добраться, теперь она мной пользуется. Все честно.

Вот мы теперь и обречены быть друг для друга партнерами, может быть, даже слегка товарищами, но не более. Никогда не выпадает второго шанса создать первое впечатление.

Так что пользуйся, вор, тем, что дают. Цени расположение высокородной и отважной летуньи.

Но на большее не рассчитывай.

Если бы действительно… нет, конечно, глупость, и надеяться смешно… но если бы подтвердил Владетель титул, его своевольным сыночком данный…

Да я с Печальных Островов столько железа вытрясу, что последний крестьянин ножом и вилкой обзаведется! Конечно, и порода там истощилась, и шахты старые, но ведь раньше железа в земле было много и добывать его толком не умели.

Сейчас возьмись за старые отвалы – они втрое больше дадут, чем шахты. И труд проще, и подъемников не надо. Конечно, на поверхности каторжников сторожить потруднее, это не в шахте запереть, выдавая пайки в обмен на руду, но зато и народ не станет мереть как мухи. Если еще перестать гнать на рудник всех кого ни попадя, а вместо того вербовать рабочих среди простолюдинов…

Я помотал головой и тихо рассмеялся. Это что же, я, вор, рассуждаю о благоустройстве и процветании каторги?

Совсем ума лишился!