– Да, сэр!

Лицо часового стало серым.

– Если твой большой черный вождь узнает, как ты его охраняешь, он заставит тебя сожрать твой собственный член!

– Да, сэр!!!

– Вот так, Чап, – проворчал Курт Штабб, смягчаясь. – Надеюсь, ты все понял и будешь теперь держать настороже свои большие черные уши?

– Да, капитан, сэр!!!

По выкаченным глазам часового видно было, что ему пришлось пережить. Он не верил своему счастью: гнев белого прошел!

– Хорошо, Чап! Работай.

Курт хлопнул часового по широкой спине и ухмыльнулся.

Ответить на его улыбку солдат не рискнул.

– Я еще проверю тебя! – пообещал Штабб.

И, выйдя из освещенной прожектором полосы, нырнул в заросли. По правде говоря, Штабб нисколько не сомневался, что часовой остался таким же разиней и болваном, как до их разговора.

– Духи, – пробормотал он с презрением. – Духи…

Тропа, расчищенная три дня назад, вела к лагуне.

Спустя десять минут залитая лунным светом водная поверхность мелькнула в просвете между деревьями.

Курт вышел из зарослей и поглядел сверху на ровную, как ртутное зеркало, гладь залива.

– Недурно повозиться с девчушкой в этой парной водичке! – сказал он сам себе.

И, расстегнув ширинку, помочился с края обрыва на песок внизу. Застегнул молнию, постоял еще пару минут, размышляя: не выкупаться ли? Конечно, к этой части берега акулы не подходят. Камни мешают. Но кроме акул в этих южных водах до хрена всякой сраной сволочи!

«Нет! – решил наконец Штабб. – Лучше приму душ!»

И повернулся спиной к обрыву.

Рука его выхватила пистолет раньше, чем он осознал, что увидели его глаза.

Шагах в двадцати, сразу же за полосой кустарника, растущего на едва прикрытых почвой камнях, Штабб увидел белую человеческую фигуру.

К счастью, человек не двигался и обе руки его были на виду. Поэтому палец капитана, уже выбравший слабину спускового крючка, остановился.

– Вот срань! – пробормотал Курт Штабб, приглядевшись, и опустил пистолет. – Я же тебя чуть не ухлопал, красотка!

Пистолет отправился обратно в кобуру, тонкие губы Штабба растянулись по-волчьи: капитан улыбнулся. И шагнул вперед.

– Так значит вот что было в этом ящике, который вчера приволок на остров Али, – пробормотал он по-немецки. – Так я и знал, что наш черномазый фюрер не захочет долго обходиться без сладенького.

Он сделал еще один шаг. Между ним и девушкой оставалось шагов двадцать. И еще – взъерошенный шар куста, закрывавший красотку до пупка. Но выше пупка на ней не было даже намека на одежду.

А девчушка и впрямь была красавица. И она была белая. Лунный свет придавал оттенок экзотической голубизны ее коже. Пряди длинных волос падали на ее лицо, закрывая его подобием шелковистой вуали, из-под которой за капитаном наблюдали глаза, словно наделенные собственным светом. Плечи незнакомки были немного широковаты для девушки, но – именно той ширины, которую предпочитал Курт Штабб. А груди свежестью и формой превосходили все сиськи, каких когда-либо касался Курт Штабб своими цепкими мозолистыми лапами.

А перепробовал он немало.

Во рту у капитана стало сухо, как днем в Калахари.

– А ты – милашка! – хрипло произнес капитан и сделал еще несколько шагов. Теперь их разделял только куст в четыре фута шириной. Кожа у девушки была гладкая и блестящая, как шелк.

– Я… Я могу арестовать тебя! – проговорил Штабб по-английски срывающимся голосом.

Девушка медленно покачала головой.

– Тебя привез этот черномазый слизняк Али?

Красавица вновь качнула головой и, чуть наклонив ее в сторону, глядела на капитана.

– Чья же ты, сучонка? – пробормотал Штабб, переходя с английского на немецкий.

Гром и дьяволы, она глядела на него так, словно не она, а он был диковиной в этом чертовом лесу! Будь она черной, капитан решил бы, что малышка – дикая аборигенка. Но девчушка была белее сметаны!

Рот Штабба, только что сухой, как пески пустыни, вдруг наполнился слюной.

– Ну ладно, – пробормотал он вновь на родном языке. – Чья бы ты ни была, вряд ли кто посмеет меня обвинить! Чтобы Штабб встретил в лесу голую девку и не отодрал ее? Да мне все равно никто не поверит!