За много сотен поприщ от доростольских стен груженные заморскими товарами лодьи медленно ползли против днепровского течения. Когда ветер спадал, купеческие челядники выбирались на берег с бечевой. Это была тяжкая и опасная работа. Но еще тяжелее и опасней были волоки. На волоках стояли печенеги большого хана Курэя. Купцы исправно выделяли им долю, но степные волки — волки и есть. Любой подханок, дай ему волю, немедленно накинулся бы на купцов и отнял бы и товар, и свободу.

Порукой того, что этого не будет, была купеческая охрана. Эти в волочении лодий не участвовали. Стояли с оружием наготове. Наблюдали.

Одним из таких охранников был Дужка. Бывший гридень мог бы заплатить за дорогу, но решил, что в этом нет смысла. В страже он или нет, а нападут разбойники — будет драться, как все. Так что служба стала его платой за харч и место на палубе. Для него и Сладиславы.

Жена воеводы честно выполнила клятву. Делала всё, что требовалось. Дужка ей верил. Нурманы проводили их до Тмуторокани. Там Дужка с ними расплатился. До Киева он должен был сопровождать госпожу один.

Хлопот с ней было не много. Сидела тихонько, шептала молитвы. А вот насчет копченых Дужка очень беспокоился. Что-то много их нынче собралось на днепровских берегах. Худого пока не делали, только мзду брали. Но всё равно страшно. Не за себя. Вдруг и эту женку воеводену уберечь не удастся?

Дужка говорил с купцами. Тем тоже было страшно. А куда денешься? Не возвращаться же обратно в Тмуторокань? Эх! Был бы в Киеве великий князь, небось не смели бы копченые безобразить!

Но вот беда: далеко грозный Святослав. Воюет чужие земли. А своим от него помощи нет. Тяжко...

Тяжко было киевским купцам, но их великому князю приходилось намного тяжелее.

Ромеи обсели со всех сторон. Давили числом, плющили мощными ударами конницы. Но русы держались. Раз за разом отбивали атаки. А когда время подошло к полудню, ромеи иссякли. Выдохлись. Пыль, жара, пот, кровь...

И пришло время русов.

Едва напор ослабел — русское войско распрямилось, словно до предела сжатая пружина. Великий князь точно угадал момент, когда заколебался боевой дух врагов. Пехотные ряды разомкнулись, и на отходящих неторопливо ромеев обрушилась латная конница, лучшие гридни из всех дружин. Их было немного, но они составили «голову» тарана, ударившего в ослабевший ромейский строй. Впереди всех летел на белом коне великий князь Святослав.

И ромеи побежали. Побежала славная ромейская конница. Со всех ног припустили пращники и лучники. Труднее всего пришлось тяжелой пехоте. Кое-где они пытались построиться и удержать врага, но, оказавшись на пути княжьей атаки, были мгновенно втоптаны в землю.

Но ромеев все же было намного больше. И строй у них — шире и глубже. Да и полководец отменный. Пока таранный удар Святослава сокрушал пехоту, лохарги и таксиархи Цимисхия остановили бегущую конницу. По приказу василевса воинам принесли мехи с вином, чтобы утолить их жажду и укрепить их дух.

А сам Цимисхий...

Иоанн сделал то, на что способен только император-воин. Он лично повел своих всадников в бой.

Взревели трубы, ударили барабаны и литавры. Две тысячи лучших воинов Византии, телохранителей-«бессмертных», стальным потоком покатились с холма, набирая скорость. Они мчались туда, где бешеные россы рвали в клочья слаженный строй ромеев.

— Туда! — закричал Духарев, увидев впереди мелькнувший значок ромейского стратига.

Там, повинуясь воле командира, ромеи сплотились, образовав островок устойчивости среди хаоса сечи.

— Туда! Бей!

Гридни поднажали. Опрокинули первые ряды. Значок стратига покачнулся.

Духарев увидел самого стратига. Тот вздыбил коня, прикрывшись от удара Велимовой пики.

Пика угодила в незащищенное брюхо животного. С ужасным ржанием лошадь рухнула наземь.

— Феодор! Феодор убит! — закричали ромеи.

Но стратиг был жив. Вывернувшись из-под падающего коня, он, здоровый бычара, с трех сторон окруженный врагами, подхватил с земли чей-то труп и, прикрываясь им, будто щитом, успел-таки отступить под защиту своих воинов, которые с возродившимся мужеством бросились на помощь командиру.

Гридни Духарева сцепились с ними, кололи и рубили, метали копья, били стрелами, но ромеи дрались с не меньшей яростью и, отступая, дорого продавали каждый шаг.

А в сотне метров от этого места клин «бессмертных» промчался сквозь поспешно расступившиеся собственные порядки и стальным кулаком ударил в атакующую «голову» русов.

Ближних гридней Святослава отбросило назад. Знамено с пардусом упало. Это увидели все. И теперь уже ромеи возликовали, а русы закричали в ужасе. Все, кто был рядом, устремились к месту падения знамени.