– Благодарю, мадам.

Можно не сомневаться, что наши СМИ сделали из инцидента отменное шоу.

– Вы, наверное, очень переживали, когда вас посадили в их тюрьму. У них такие отвратительные тюрьмы. Представляю, каковы их обитатели! – супруга лидера монархистов закатила глаза.

– И не говорите, мадам,– вздохнул я.– Меня там пытались изнасиловать.

– Ах! Но это же невозможно!

– Конечно, невозможно, мадам,– я проглотил еще одну порцию водки. Как-то слабо меня берет. Должно быть, от жирной стерлядки.

– Само собой – невозможно. Но попытка – была.

– И как же вы поступили, бедный?

– Я их всех убил.

– Вы, вероятно, шутите?

– Конечно, шучу, мадам. Я убил только троих.

Тут я поймал укоризненный взгляд дяди Коли и обнаружил, что графинчик опустел.

Я поглядел на ближайшего лакея. Тот сделал вид, что не понимает намека.

– Любезный,– сказал я ему,– ты ослеп? Или тебе наскучила твоя работа?

Лакей метнул жалобный взгляд в сторону дяди Коли. Тот чуть заметно кивнул. Ах вот как! Это заговор!

Я собирался вспылить, но тут появился полный графинчик, из которого немедленно наполнили мою стопку.

Я встал. Взял стопку.

Поглядел на танцевальную площадку. Дед с Валентиной самозабвенно вальсировали уже минут двадцать.

– За прекрасных дам! – провозгласил я, пристально глядя на госпожу Грищенко.

Потом посмотрел на стопку. Нет, это просто оскорбительно – пить за дам из подобной посуды. Я снова взялся за фужер.

– Помню, однажды пили мы водку с руководителем нашей резиндентуры в Сомали,– начал я слегка заплетающимся языком.– Представьте, сударыни, жара – под пятьдесят в тени, кондиционер – на последнем издыхании, нашу машину – она у нас для маскировки со свадебной символикой – остановили дикари с автоматами. Черт знает, зачем мы им понадобились, может, китайцы наняли, а может, у них провизия кончилась. Остановили, в общем. Шофер, он из местных, почти час их уговаривает, чтоб отпустили, а мы сидим на заднем сиденье машины, пьем теплую водку из таких же вот фужеров, закусываем какими-то сушеными гусеницами, прикидываемся молодоженами и думаем: живьем нас будут жрать или сначала пристрелят…– я сделал эффектную паузу, проглотил еще стопочку, заел рыжиком, с удовольствием наблюдая за слушателями.

Дамы были шокированы. Вернее, делали вид, что шокированы. Грищенко-Жолотовский взирал на меня со снисходительностью еще трезвого к уже пьяному. Дядя Коля косился настороженно-неодобрительно.

– Простите, Артем Алексеевич,– прорезался сквозь приятную алкогольную дымку голосок племянницы.– Я не поняла, вы сказали, что с этим, забыла, как его – руководителем изображали молодоженов. Неужели африканцы вам поверили?

– Они же дикари, сударыня,– улыбнулся я.– Белых людей различают только по цвету одежды.

– Но разве они не видели, что вы оба мужчины?

– Вообще-то тогда руководителем резидентуры в Сомали была женщина,– снисходительно пояснил я.– Но эти дикари, им вообще-то все равно. Вы не слыхали истории о том, как юаровские зулусы поймали китайца и североамериканца?

– Нет.

– Очень смешная история. Хотите, расскажу?

– Артем, может не надо? – вмешался дядя Коля.

– А-а-а… Вы знаете! – я погрозил ему пальцем.– А девушка, может, тоже в Африке будет работать. Или писательницей станет… Может, ей пригодится. Так вот, поймали их зулусы и говорят: «Выбирайте: котел или мамука». Ну, котел – это понятно. Время голодное… У них там всегда голодное время. Антилопы с буйволами повымерли. Из мяса только человечина. А мамука – что такое?

А это, говорят, такая веселая африканская игра: поимеем вас всем племенем.

Китаец тут же выбрал мамуку. Отмамучили его и отпустили. Североамериканец посмотрел на это дело и говорит: «Я выбираю котел».– «Молодец! – хвалят зулусы.– Такой храбрый и гордый черный человек. Кто съест сердце и печень такого храброго воина – еще большим храбрецом станет. Мы тебя съедим с удовольствием, черный человек. Но сначала – мамука!» – Тут я расхохотался, и племянница тоже захихикала. Не знаю, почему она мне сначала не понравилась. Такая простая девчонка…

Я потянулся к ней через стол, прошептал:

– Сударыня, если вам будет угодно, я велю подготовить для нас кабинет.

Девушка покосилась на родственников, порозовела и потупилась.

– Ах, Артем Алексеевич, разве можно такое?

– А что? – удивился я.– Это же клуб. Здесь должны быть кабинеты…– и вдруг обнаружил, что с катастрофической скоростью трезвею. Словно получил соответствующий укол. Я с подозрением покосился на лакея. Может, они добавили что-то в водку? Нет, вряд ли. Я бы почувствовал. Да и нет снадобья, действующего с такой скоростью. Разве что полное переливание крови. Вот черт!

Я, уже абсолютно трезвый и довольно злой, налил себе полный фужер и выпил. Без всяких тостов.

В желудке стало тепло. И только. Словно кипятка хлебнул. Что за дьявольщина? Я хватил еще один фужер. С тем же эффектом. А вот это уже интересно. Может, мой желудок утратил способность всасывать алкоголь? Такое случается…

– Артем, ты что это делаешь? – Дед, слегка разомлевший и довольно благодушный, опустился на свое место. Валентины не было.

– Да вот,– пробормотал я.– Пытаюсь напиться.