– Да. Я сама слышала, как она торжественно обещала тёте Эм не делать глупостей в течение года.

– С чего ей пришло в голову давать такие обещания?

– С моей точки зрения, это ошибка.

– Как?

– Во всём этом важно одно – чтобы Клер стала свободной.

Генерал опустил голову, словно впервые услышал нечто, над чем стоит призадуматься; скулы его медленно побагровели.

– Рассказывала она тебе, – неожиданно спросил он, – то, что рассказала мне об этом субъекте и хлысте?

Динни кивнула.

– В былое время я мог бы вызвать и вызвал бы его к барьеру. Клер должна стать свободной – согласен, но только не таким путём.

– Значит, ты веришь ей?

– Она не могла солгать всем нам.

– Правильно, папа! Но поверят ли им посторонние? Поверил бы ты на месте присяжных?

– Не знаю, – угрюмо бросил генерал.

Динни покачала головой:

– Нет, не поверил бы.

– Юристов, чёрт бы их побрал, не проведёшь. Я думаю, что Дорнфорд, например, не возьмётся за такое дело.

– Он не выступает в бракоразводном суде. Кроме того. Клер – его секретарь.

– Надо посоветоваться с Кингсонами. Лоренс им верит. Отец Флёр был их компаньоном.

– Тогда… – начала Динни, но дверь распахнулась.

– К вам мистер Крум, сэр.

– Останься, Динни.

В дверях появился Крум. Он быстро взглянул на Динни и подошёл к генералу:

– Клер сказала, чтобы я приехал, сэр.

Генерал кивнул. Прищурив глаза, он в упор смотрел на предполагаемого любовника дочери. Молодой человек ответил на его взгляд, как солдат на параде, – твёрдо, но без вызова.

– Будем говорить без обиняков, – резко начал генерал. – Вам не кажется, что вы впутали мою дочь в скверную историю?

– Да, сэр.

– Потрудитесь дать мне объяснения.

Крум положил шляпу на стол, расправил плечи и объяснил:

– Что бы она ни сказала вам, сэр, – все правда.

Динни с облегчением увидела, что губы её отца дрогнули, словно по ним пробежала улыбка.

– Это очень порядочно с вашей стороны, мистер Крум, но я жду другого. Клер изложила мне свою версию. Был бы рад услышать теперь вашу.

– Я люблю её, сэр, люблю с первой нашей встречи на пароходе. В Лондоне мы встречались – ходили в кино, театр, картинные галереи. Я был у неё на квартире три… нет, пять раз. Третьего февраля я поехал с ней в Беблок-хайт, чтобы показать ей, где буду работать. На обратном пути, – надеюсь, она упомянула об этом? – у меня отказали фары и мы застряли из-за темноты в лесу, в нескольких милях от Хенли. Тогда мы… мы решили, что лучше не рисковать и дождаться рассвета. Я ведь дважды съезжал с дороги. Было темно, хоть глаз выколи, фонарь я с собой не захватил. Словом, мы сидели в машине до половины седьмого утра, потом двинулись и около восьми были у неё на квартире.

Он сделал паузу, провёл языком по губам, опять расправил плечи и порывисто закончил:

– Хотите верьте, хотите нет, но клянусь вам, сэр, между нами ничего не было – ни в машине, ни вообще, кроме… кроме того, что она два-три раза позволила мне поцеловать её в щёку.

Генерал, ни на секунду не спускавший с него глаз, сказал:

– Мы слышали от неё примерно то же самое. Дальше?

– Вчера, получив извещение, я сразу же поехал в город и увиделся с ней. Разумеется, сэр, я сделаю всё, что она сочтёт нужным.

– И вы не сговаривались с ней о том, что будете здесь рассказывать?

Динни увидела, что молодой человек весь напрягся:

– Отнюдь нет, сэр.

– Итак, вы готовы подтвердить под присягой, что между вами ничего нет, и повторить это суду? Правильно я вас понял?

– Да, сэр, если только есть надежда, что нам поверят.

Генерал пожал плечами.

– Каковы ваши денежные обстоятельства?

– Четыреста фунтов оклада в год, – криво улыбнулся Крум. – Это всё, сэр.

– Знакомы вы с мужем моей дочери?

– Нет.

– И никогда с ним не встречались?

– Нет, сэр.

– Когда вы встретились с Клер?

– На второй день после отплытия в Англию.

– Чем вы занимались на Цейлоне?

– Служил на чайной плантации. Но потом её из экономии слили с другими.

– Понятно. Ваше образование?

– Веллингтон, затем Кембридж.

– Вы поступили на службу к Джеку Масхему?

– Да, сэр, он поручил мне присматривать за его арабскими матками. Они прибудут весной.