— А вы?

— А мы обхохотались! Мужики здоровые...

— Но кто они были?

Авдюшка задумалась.

— Мы их всерьез не приняли, — сказала она наконец. — Пижоны как пижоны. У нас такие в Кинешме в райотделе работают.

— В каком райотделе?

Авдюшка сделала большие глаза и прошептала:

— Чекисты! Неужели тебе объяснять надо?

— Ты хочешь сказать, что это они перевернули весь наш город?

— А кому еще это нужно? — удивилась Авдюшка. — Может, у них практика на природе?

— И куда они пошли? — Минц выпрямился. Справедливое возмущение этой карательной организацией, которая и сегодня не устает вмешиваться в дела простых гуслярских тружеников, овладело им. — Я должен их допросить.

— Ну и дела! — ахнула девушка. — Да тебя, дедуля, они сами допросят. Это их специальность.

— А вот мы посмотрим!

Минц схватил в углу половую щетку и принялся стучать ее ручкой в потолок, вызывая Корнелия Удалова. Уже десятки, а то и сотни раз в своей жизни Корнелий Иванович спускался к Минцу по такому зову.

— А ты, ребенок, — сказал Минц, — идешь с нами и показываешь, где они укрылись.

— Может, не стоит, дедуля, — сказала Авдюшка. — Ты подумай, во всей стране Новый год, люди прыгают и танцуют, водку принимают, а ты будешь чекистов гонять. Знаешь, что они сделали с Паулем Валленбергом?

— Я им не шведский гуманист, понимаешь! — совсем другим, властным, решительным голосом заговорил профессор. — Я здесь родился и вырос во дворе и в коммуналке. Я у них добьюсь правды!

Спустился Удалов. Он был расстроен и несобран.

— Ты чего? — спросил он. — А я уже ко сну начал отходить.

— И не мечтай! — оборвал его Минц.

— Что случилось?

— Многое случилось. В том числе в истории человечества и нашей личной истории. Авдюшка с друзьями их видела.

— Кого?

— Разбойников, которые перевернули вверх дном наш тихий городок.

— И где они?

— Отступают огородами в сторону реки. Там и будем их брать.

— Народ поднимать? — спросил Удалов. Он был человеком конкретного действия и быстрых решений, отчего не раз бывал бит (в переносном смысле).

— Нет, — ответил Минц. — Идем в разведку. Он обернулся к Авдюшке: — У тебя есть верные тинейджеры?

— Они все верные.

— В случае чего сможешь поднять?

— Даже на байках.

— Добро, — сказал Минц.

— Какие еще байки? — спросил Удалов.

— Мотоциклы с прибамбасами, — ответил Минц.

— Тогда пошли, — сказал Удалов. — Куда?

— Я покажу, — сказала Авдюшка.

Они шли по разоренному опрокинутому городу. Среди мусора встречались растерянные, подавленные гуслярцы, из домов доносились скорбные крики.

— Вообще-то дело безнадежное, — говорила по пути Авдюшка. — Пришьют они нас. Но я с тобой, дедуля, иду, потому что в твоих действиях есть справедливость. Хватит делать из нас безмолвных скотов! Хоть погибну со смыслом.

— Ну это ты перестань, — возразил Удалов. — Мы женщинами и детьми в бою не прикрываемся. Останешься в тылу.

Но сделать этого они не успели, потому что у замерзшей реки, под обрывом, где днем катаются на санках самые смелые из городских детей, они увидели колонну боевых машин пехоты и защитного цвета джипы командования. Колонна готовилась к отходу.

— Вот они где, голубчики, — сказал Удалов. — Как же мы их раньше не заметили.

— Не заметили, потому что мы этого не желали, — послышался голос за спиной Удалова. — Попрошу предъявить документы.

— Хорош, блин! — произнесла с вызовом Авдюшка. — Мы по своему городу документов не берем.

— А с тобой никто не разговаривает! — прикрикнул на нее солидный мужчина в штатском, которое сидело на нем как военное.

— Ребенка не трожь, — сказал Удалов. — Ребенок ни при чем.

— Как так ни при чем! — обиделась Авдюшка. — А унижение? А то, что мой си-ди плейер разломали?

— Спокойно. Соблюдать тишину и порядок, — произнес военный мужчина в штатском. — Попрошу не привлекать к нам излишнего внимания.

— Вот именно в этом и состоит наша цель, — возразил Минц. — Привлечь и разоблачить.

— Нельзя!

— Можно!

— Мы вас уничтожим! Разве не видите, на какую силу вы пытаетесь поднять свои лапки?

— Но зачем? — не выдержал Удалов. — Зачем вы это сделали?

— Ради справедливости и всеобщего согласия.

Тут военный мужчина в штатском вытащил из внутреннего кармана запеченную в пластике коричневую книжечку с гербом СССР.