Как уже говорилось, на должность командующего Филипп Сергеевич был назначен Наркомом Петром Александровичем Смирновым. Заступивший Нарком Михаил Фриновский совместно с начальником главного политуправления РККА Львом Михайловичем Мехлисом деятельность Октябрьского проинспектировали и, судя по всему, одобрили. Успехами в боевой подготовке при таком дефиците опытных кадров в бригадах и отрядах флотилии Филипп Сергеевич вряд ли мог похвастаться. Чем же мог так очаровать этих двух кровожадных евреев флагман 2 ранга Октябрьский? Правильно, – только тем, что настойчиво и успешно выполнял их указания по выявлению и искоренению врагов народа на флотилии. Быть может, у вас какие-то другие соображения на этот счет?

Как же комментирует в своих воспоминаниях подобную обстановку на флотилии дочь Филиппа Сергеевича – Римма Филипповна? «…На памяти у меня один странный разговор, состоявшийся в нашей семье. Отец пришел хмурый со службы, чем-то расстроенный. На мамин вопрошающий взгляд ответил раздраженно:

– Я ему сказал: что же ты делаешь? Мне скоро не с кем будет работать. Знаешь, что он мне ответил? «Погоди, погоди, скоро и до тебя доберемся».

– И что же ты? – спросила мама.

– Говорю: руки коротки.

Этот короткий диалог запал в детскую память, видимо, в связи с названной в разговоре фамилией Кротова – начальника Особого отдела флотилии. Эта фамилия наводила страх…».

Любопытные воспоминания. Чем же объясняется такая смелость Филиппа Сергеевича в разговоре с начальником Особого отдела флотилии? Да только тем, что Филипп Сергеевич хорошо представлял уровень тех, кто стоял за его спиной, кто, сохранив его на прежней должности, решительно назначил на более высокую и ответственную должность.

По свидетельству Николая Герасимовича Кузнецова, в то время командующего ТОФ, в начале апреля 1938 года во Владивосток приехал глава недавно образованного Наркомата ВМФ бывший начальник Политуправления РККА Петр Александрович Смирнов. Прямо с перрона вокзала Смирнов заявил Кузнецову: «Я приехал навести у вас порядок и почистить флот от врагов народа».

О «плодотворной» деятельности Смирнова в ходе этого приезда мы уже вели речь. Для нас важен лишь тот факт, что Филипп Сергеевич Октябрьский, назначенный командующим Амурской флотилии, – ставленник, или если вам будет угодно, – «назначенец» наркома ВМФ Петра Смирнова. Наверняка, назначая его на эту ответственную и вполне независимую от командующего ТОФ должность, Смирнов придал Октябрьскому особые полномочия и права по наведению «порядка» на флотилии, что и давало Филиппу Сергеевичу основание сдерживать неуемную прыть того же особиста Кротова.

При этом стоит обратить внимание и на то, что в разговоре с Кротовым, обнаруживается не столько желание защитить своих непосредственных подчиненных от явного произвола, сколько сохранить штат полезных для дела сотрудников… А это, как говорят в Одессе, «…две большие разницы».

Объективности ради, следует признать, что Филипп Сергеевич делал попытки вывести из-под удара отдельных офицеров. Обратимся к воспоминаниям Ивана Зарубы. Иван Александрович очень точно передает ситуацию, сложившуюся на флотилии в период репрессий: «В конце 1937 года, 12 ноября меня вызвали в штаб сдать должность. Значит, дела мои плохи. Я сдал за два часа. Лялько у меня принял. Я ушел домой, и вдруг звонит Октябрьский. Я удивился, в чем дело? Он говорит: «Я ничего не могу сделать. Все делается без меня. Я дам совет: получите все ваши деньги и уезжайте. Никаких вопросов не задавайте. На следующий день я уехал, а вещи попросил продать соседа».

Остается уточнить, что Заруба ошибочно датирует события 1937 годом, вместо 1938-го, так как Октябрьский принял дела командующего флотилией не ранее марта 1938 года. Что же касается самого эпизода с Зарубой, то Филипп Сергеевич, выводя его из-под удара, ничем особенно не рисковал, исполняя приказание штаба флота о представлении капитан-лейтенанта Ивана Зарубы к демобилизации… Нас ждет еще не один эпизод общения с Иваном Зарубой, поэтому мы с ним надолго не расстаемся. Очередная встреча с Иваном Зарубой, ставшим к тому времени капитаном 2 ранга, произойдет 11-го ноября 1941 года. Именно в этот день крейсер «Червона Украина», которым командовал капитан 2 ранга Заруба, благодаря странному упрямству командующего флотом Октябрьского, был буквально «подставлен» под удар немецкой авиации и утоплен в Южной бухте рядом с Графской пристанью. Не особенно дорожил Филипп Сергеевич свидетелями своей «плодотворной» (?) деятельности на Амуре… Еще через 8 месяцев, в июле 1942 года, наш «заботливый» Филипп Сергеевич, убывая с Херсонесского аэродрома на Кавказ, бросит своего сослуживца по Амуру в числе многих десятков тысяч человек, обрекая всех на смерь и плен… По обоим упомянутым эпизодам, в которых Ивану Зарубе пришлось фигурировать и как участнику и как невольному свидетелю, нам предстоит в свое время уточнить многочисленные детали.

Возвращаясь к событиям 1938-1939 годов, приведем выдержку из воспоминаний очевидца: «…Но этому «набору» (имеется в виду группа, арестованная в августе 1938 года – Б.Н.) повезло: все они в начале 1939 года были выпущены на свободу и уехали с базы флотилии к новым местам службы на западе и на других флотах. В то время мы, конечно, были рады тому, что справедливость восторжествовала, но не могли понять, что происходит. Только теперь, десятилетия спустя, что было тайным, становится явным. В конце 1938 года, когда еще продолжалось следствие над арестованными «последнего набора», нарком внутренних дел Ежов и Фриновский были сняты с занимаемых должностей и арестованы. Ежова сменил Берия…».

Действительно, процесс репрессий завершал свой очередной кровавый цикл. 30 июня 1938 года Смирнов Петр Александрович был арестован как участник военно-фашистского заговора. Расстрелян он был 22 февраля 1939 года.

26 марта 1939 года арестован Смирнов-Светловский Петр Иванович, занимавший при двух наркомах должность первого заместителя. Расстрелян 6 марта 1940 года.

6 апреля 1939 года арестован по обвинению в «…организации троцкистско-фашистского заговора в НКВД» Фриновский Михаил Петрович. Расстрелян 4 февраля 1940 года.