Что в этой ситуации оставалось делать видной, образованной и решительной девушке? Правильно, искать преданного друга и защитника. А если этот защитник будет молодым и пригожим, да на рукавах у него будут комиссарские звезды,- это уже предел мечтаний. По традиционным северным, поморским меркам, Филипп Иванов не был образцовым женихом. Крепкого хозяйства и рыбацкого баркаса не имел, на промысел зверя и рыбы в море не ходил, телосложения был хрупкого, роста невысокого. Но что делать бедной девушке – новые времена, другие критерии надежности избранника… Быть может, и решение Филиппа Сергеевича овладеть военно-морской специальностью было вызвано желанием соответствовать высоким требованиям невесты и ее поморской родни? Дальнейшая многолетняя жизнь показала, что супруга у Филиппа Сергеевича была – дай Бог каждому морскому офицеру…

К этому периоду относится знакомство матери Риммы Филипповны с ее будущим отцом – Филиппом Ивановым, работником политотдела УБЕКО-Север. Дружба, переходящая в любовь – это чудно, но с учетом всей предыдущей информации, чем вам не сюжет, схожий с фильмом «На Муромской дорожке…», или «Гадюка»…

Уточняя факт появления Филиппа Иванова в Архангельске, Римма Филипповна пишет: «…Следующая волна вынесла к берегам Севера «десант» из Петрограда – группу военных моряков. В их числе был молодой человек, которому доверили ответственную по тем временам должность начальника политотдела, Филипп Иванов – мой будущий отец…». Оставим в покое наименование должности Филиппа Сергеевича, в конце концов, разве это настолько принципиально? Тем не менее, стоит уточнить, что Филипп Иванов «десантировался» в Архангельск не из Петрограда, а из Главного Политуправления РККА в Москве.

Из воспоминаний Риммы Филипповны: «…Служа в окружении грамотнейших моряков-навигаторов – бывших офицеров российского флота, Филипп Сергеевич осознал острую необходимость продолжить свое образование не в политической академии, куда его вела проторенная дорожка, а в стенах Военно-морского училища».

Очень сомневаясь в столь радикальной, добровольной (?) смене «курса» молодого политработника, следует отметить, что решение об обучении в Военно-морском училище флотских политработников среднего звена было вызвано острой потребностью любыми средствами повысить общий и специальный уровень этой категории политических руководителей, которым партия доверила контроль над деятельностью командиров кораблей и частей флота.

Было ли правильным такое решение? Сказать трудно, но терпеть и дальше на мостиках кораблей рядом с грамотными, всесторонне подготовленными командирами амбициозных, агрессивных недоучек – политработников, видимо, стало невмоготу. Именно представители этой первой волны флотских политических «образованцев» – командиров-комиссаров, через несколько лет сосредоточат в своих руках командные и политические функции во флотских частях и на кораблях.

С рецидивами подобного явления мне пришлось столкнуться сначала в стенах училища, а затем при службе на авианесущем крейсере «Киев». В ЧВВМУ, параллельно с нами, занимались слушатели заочного отделения – офицеры, по разным причинам не получившие высшего образования и наверстывающие упущенное. В основном, это были специалисты технических позиций, береговых частей, имевшие гражданское техническое образование – реже – корабельные офицеры. Реже, прежде всего, потому, что режим службы на корабле не позволяет офицеру корабельной специальности отвлекаться на учебу – даже заочную. Мой первый командир дивизиона на УКР «Дзержинский» – капитан-лейтенант В.А. Марсаков, – к 1972 году уже шестой год учился на заочном отделении в ЧВВМУ, и на тот момент достиг… 3-го курса. Но он был отличным специалистом, настоящим «Мастером военного дела», диплом ему был нужен ради диплома. На «Киеве» первым заместителем командира боевой части два по политчасти был старший лейтенант Андрусенко. К тому моменту он имел опыт службы матросом и сержантом-сверхсрочником морской пехоты – комсоргом батальона. В 1968 году он окончил 11-месячные курсы при учебном отряде флота, получил звание «лейтенант» и диплом об окончании экстерном среднего военного училища. К нам на корабль он был назначен с должности заместителя командира малого противолодочного корабля по политической части. Предыдущие шесть лет он заочно обучался в ЧВВМУ. Диплом об окончании училища он получил в 1976 году, но о том, что он стал дипломированным специалистом ракетчиком в нашем кругу он даже не заикался, хорошо представляя свой уровень специальной подготовки. Кстати, для политработника большего и не требовалось.

Что же касается «параллельных» классов при ВМУ им. Фрунзе, на которых предстояло обучаться Филиппу Сергеевичу, то эксперимент подобный тому, что был предпринят в середине 20-х годов, был повторен в начале 60-х годов, когда на базе все того же училища был образован факультет для подготовки флотских политработников, получавших в процессе учебы основательную военно-морскую подготовку. Об этом «творческом» эксперименте после «подвига» замполита БПК «Сторожевой» – Валерия Саблина, постарались сразу же и напрочь забыть. Но факт этот в истории советского флота имел место быть. Как показывает обзорный анализ военно-морского образование в советское время, оба эти эксперимента способствовали формированию отряда амбициозных, агрессивных, жестких в службе недоучек – «…ни тебе – командир, ни тебе – комиссар»…

К сожалению, у нас в России национальным спортом считается хождение по граблям – в 1945 году на базе Бакинского ВМУ (подальше от глаз московского командования) были организованы «параллельные» классы для неимевших законченного военного образования заслуженных офицеров ВМФ –участников прошедшей войны. Только Героев Советского союза в группе было пять человек, среди них дважды Герои: катерник-североморец Шабалин и герой-разведчик Виктор Леонов.

Пока «героические слушатели» в ускоренном варианте повышали уровень своих «специальных» знаний – все училище, что называется, «стояло на ушах». И это в какой-то мере вполне естественно: обучающийся в полной мере должен представлять чему его учат и главное – для чего…

Так или иначе, но в 1925 году Филипп Сергеевич становится слушателем «параллельных» классов при ВМУ им. Фрунзе. В те годы он был не одинок в своем выборе. При первичном анализе несколько удивляло количество политработников солидного уровня среди слушателей этих групп. Это явление объяснилось очень просто – нахождение на борту боевых кораблей малограмотных, амбициозных комиссаров, пытавшихся не только контролировать, но и зачастую руководить деятельностью командиров, вызывало закономерное возмущения командиров и недоумение команд кораблей. Для преодоления этой непростой проблемы, было два пути: воспитание командиров-коммунистов, либо подготовка командиров из числа наиболее достойных комиссаров. Официально этот процесс нашел отражение в истории развития ВВМУ им. Фрунзе. Смотрим историческую справку: «В ноябре 1925 года при училище были сформированы, так называемые, параллельные классы командного состава флота. Трехлетний курс параллельных классов предусматривал подготовку в объеме программы ВМУ командиров в возрасте до 35 лет, выдвинутых на руководящие должности в годы Советской власти, но не получивших ранее законченного образования. Слушателями параллельных классов становились преимущественно политработники. В 1928-1937 гг. было произведено 9 выпусков параллельных классов».

Сама идея создания параллельных классов при Военно-морском училище, была вызвана проблемами подготовки квалифицированных, преданных родине командных кадров ВМФ, но при своей дальнейшей реализации она явилась своеобразной миной замедленного действия, подложенной под командный состав флота.

Сколько лет существовали политорганы в вооруженных силах, ровно столько же лет они лихорадили флот и армию своей суматошной деятельностью: то вводился институт комиссаров, то отменялся, то вводилось единоначалие, то опять отменялось. В нашем случае мы имеем возможность оценить результаты одного из многих десятков, если не сотен творческих экспериментов, проводимых на многострадальном теле наших советских-российских вооруженных сил. Единственным хоть и жалким оправданием подобных экспериментов, было то, что производились они, что называется, не от хорошей жизни.