Лана (Светой в этом образе ее просто язык не поворачивался назвать - теперь я еще как понимала Кирилла) улыбнулась, воспоминая что-то из практически прошлой жизни, когда мы еще не знали этого коварного Князя, превратившего не только мои будни, но и меня саму во что-то совершенно противоположное (пафос, замешанный на пафосе - куда катится мир?!).

– Помнишь, когда мы были маленькими, то все время хотели или прорубить дырку в стене, или сделать мостик между нашими балконами? Там всего-то около полутора метров... Эй-эй, Комарова, ты чего?

Азартный блеск еще ярче разгорелся в глазах, а я повела плечами, разминая руки.

– Я пройду в обуви?
– попросила я разрешения, расплываясь в предвкушающей улыбке. "Рыжая, которая больше не рыжая" растерянно кивнула, заинтересованно смотря на меня.

– Ань, у тебя хомячки в голове энергетика перепили?
– вежливо поинтересовалась она, следуя за мной в зал.

У семьи Матвеевых была шикарная трехкомнатная квартира, обставленная многочисленными дорогими вещичками, купленными отцом Светы на различных аукционах. Чем-то общая обстановка даже напоминала квартиру мэра нашего города - мне ли не знать. Света ненавидела весь этот официоз, предпочитая большую часть времени проводить или у себя в комнате, или у меня дома - благо, далеко идти не приходилось: спуститься вниз восемь этажей, зайти в соседний подъезд, подняться вверх восемь этажей.

– Здравствуйте, Николай Григорьевич, - поздоровалась я с солидным мужчиной, сидящим за ноутбуком в кресле и что-то активно печатающим. Везет мне на друзей: в любого пальцем ткни - обязательно окажется или сыном, или дочерью какой-нибудь шишки.

– Здравствуй, Анна, - отстраненно поздоровался бизнесмен, косясь на наручные часы на запястье, и продолжая барабанить пальцами по клавиатуре. Наверняка опять ведет битву с акулами бизнеса за какие-то акции.

Я бы обязательно поинтересовалась о его делах, но нетерпеливое пыхтение Светочки у меня за спиной напоминало о нехватке времени, и я скользнула в ее комнату, из которой был выход на балкон. Привычно перепрыгнув через завал из одежды и бутылок из-под "Спрайта" и "Колы", я открыла дверь и настежь распахнула боковое окно.

– Хомяяячик ты моя сумасшедшая, что ты делаешь?
– заискивающе пропела она, успокаивающе поглаживая меня по спине, - Слезь на пол, радость моя!..

Стоя на корточках на квадратных сантиметрах пластика и радуясь тому, что когда-то мы "расстеклили" балкон, убрав все оконные рамы, я мысленно аплодировала жестким тренировкам Князя. Тут прыгать-то!.. Арт заставлял меня пролетать и через более длинные расстояния, а испытание высотой я уже прошла на первом "свидании" с Бандой. Конечно, я была не в восторге от того, что могло со мной случиться, сорвись я вниз, но еще на первых занятиях я научилась погружаться в транс, свойственный всем трейсерам.

Когда сливаешься с окружающей обстановкой, когда есть только одна цель: дойти, добежать, долететь до конца... Когда начинаешь чувствовать свободу от... всего.

Я пригнулась еще чуть ниже и резко выпрямила ноги, упруго метнувшись к цели, и, оперевшись двумя руками об перила, мягко приземлилась на пол.

Как будто и не "парила" сейчас над восемью этажами от земли!

– Арт убил мою подругу, породив на свет это адское чудовище!
– послышалось сзади сдавленное восклицание. Я толкнула дверь в комнату, но та была закрыта на задвижку снаружи, и развернулась к девушке, - Передай ему спасибо, - закончила она с широкой улыбкой и восхищенно покачала головой.

– Артюшечка обойдется, - парировала я "атаку", тихо рассмеявшись и доставая из кармана телефон.

– Вау, у вас уже сюсюканья начались?
– прыснула Лана, обнимая скейт, как самое дорогое существо на земле. Я не без интереса осмотрела черную доску с непонятными белыми линиями, в которых - о мое воспаленное сознание!
– угадывались силуэты хомячков, - А как он тебя называет? Бегемотичек? Заянька? Рыбонька?

– Если бы все было так просто!..
– смеясь над разнообразными предположениями, вслушивалась я в гудки, отдающиеся звоном домашнего телефона за стеклом балкона, и облокотилась о стену рядом с дверью.

– Алло?
– раздался голос Димы и я, чуть не подпрыгивая от воодушевления, поздоровалась с ним.

– Здравствуй, брат мой любимейший!
– вдохновенно начала я.

– Что надо, мелкая?
– поинтересовался "любимейший".

– Тут дело жизни и смерти, - я добавила жалости в голос, - В общем, я никогда этого не просила, но мне нужна твоя помощь, - Матвеева захихикала, показывая руками жест, подразумевающий, что надо поторопиться, - Короче, бро, помнишь твою белую кепку, она должна на полочке над куртками лежать.

– Эээ...
– растерялся Дима, мгновенно посчитав сестренку сумасшедшей и, видимо, размышляя, во сколько ему обойдется мое лечение в психиатрической клинике, - Да, вот она лежит, но...

– Срочно принеси ее на балкон!

– Какой?
– окончательно ушел в непонятки Николаев.

– Такой! Просто возьми кепку и зайди на балкон, что тут непонятного?

– И, правда, все ясно, как белый день.

Решив, что этот разговор может продолжаться бесконечно и, отключившись, показала медленно, но уверенно умирающей от смеха Свете палец, поднятый наверх.