А высокий брюнет с нереально синими глазами, мысленно называл себя идиотом, медленно сгорая от внутренней боли.

Ненавижу его.

– Вставай! Поднимайся, кому я сказал!.. Аннет!
– я тихо простонала, перевернулась на другой бок, чувствуя, как невыносимо болит все тело, и накрылась одеялом с головой, - Просыпайся, ты хочешь опять опоздать в универ? Уже восемь часов! Я тебя на этот раз спасать не буду!
– резкий рывок - и одеяло куда-то пропало. Я зажмурилась, когда в мои глаза больно ударил свет, - Смотри на меня!
– я промычала что-то невнятно-отрицательное, а в следующий миг мой подбородок больно сжала рука и повернула мою голову в нужную сторону.
– Аннет, смотри на меня, когда я с тобой разговари...
– ладонь медленно переместилась на лоб, а потом легко коснулась щеки, - Бл...
– кровать скрипнула, и только на лице остался след от холодного прикосновения, - Здравствуйте. Аня Никола.. Комарова то есть.. В общем, она сегодня не придет в универ, у нее высокая температура. ... Кто говорит? Муж ее говорит. Да, и передайте моему куратору, что я тоже сегодня не приду. ... Разумеется. ... Обязательно. ... Я знаю. ... Да-да. ... Кристина Матвеевна! Мне не пять лет, я знаю, как заботится о больных. ... ... ... ... ... ... ... ... ... Ок. ... Нет, не издеваюсь. ... До свидания, Кристина Матвеевна. ... До сви-да-ни-я! ... Да понял я, понял!
– раздался знакомый треск - Светочка часто кидала свой телефон о стену и поэтому звук мне был более, чем знакомый. Полежав еще минут пять, я открыла глаза, поморщившись от яркого света, и обнаружила на своем лбу мокрое полотенце и градусник под мышкой.

– Очнулась? Аня, как ты себя чувствуешь?
– я с трудом сфокусировала взгляд на незнакомом мне мужчине в белом халате. Врач? Как же я давно не болела... И когда это он успел прийти?

– Сколько времени?
– прохрипела я, вздрагивая от холода. Боже, умоляю, закройте окно... И уберите морозильник из-под кровати. И выключите зиму! Я же такими темпами замерзну.

– Половина четвертого, - ответил доктор, аккуратно забирая градусник, посмотрел на него и покачал головой.

– Температура упала?
– взволнованно спросил Артём, которого я заметила только сейчас. Он сидел на кровати рядом со мной, сжимая мою руку, и, стоит сказать, выглядел просто отвратительно. Вчера же еще, насколько я помню, все было нормально! Но сейчас... Разбитая губа, фингал под глазом, из выреза футболки выглядывает перебинтованное плечо, содранные костяшки на пальцах. Черт, что случилось ночью, пока я спала?!

– Да, упала, - хмуро ответил мужчина, засовывая градусник обратно в футляр, и посмотрел на Князя, - Теперь тридцать девять и четыре, - врач встал и, достав ручку из нагрудного кармашка, начал что-то записывать на листочке, - Большую таблетку давать один раз в день, после ужина. Десять дней. Антибиотики - три раза в день по две таблетки, в течение семи дней. Ни в коем случае не пропускать. Если температура поднимется выше тридцати восьми, то снова дашь ей "Парацетамол" или "Колдрекс". Сейчас таблетка должна подействовать. Разумеется, никаких сквозняков, давай ей больше пить. Запишешься на понедельник к Исаеву, пятый участок. В городской поликлинике, - он положил листок на кровать и начал застегивать плащ, - Если станет совсем плохо, то вызывай скорую. Грипп - это тебе не шутки, - получив кивок Арта, мужчина развернулся и сам вышел за дверь.

Чувствуя ужасную слабость, я еле натянула на себя одеяло, чтобы хоть как-то согреться.

Парень не отрывал от меня пристального страдальческого взгляда.

– Ты выглядишь устрашающе, - не выдержала я этой ужасной физиономии, вызвавшей бы жалость даже у самого черствого и хладнокровного боксера, - Если бы я была первоклассницей, я бы тебя испугалась, - он продолжал молчать. Если он сейчас не ответит, я сойду с ума. Он невыносим!
– Что с тобой случилось?

На секунду на губах Князя появилась саркастическая улыбка, но она тут же исчезла, сменившись предыдущим удручающим выражением.

– Упал.

Я выразительно откашлялась и хмыкнула, понимая, что температура медленно, но уверенно спадает. Или поднимается. А как иначе объяснить то, что я несу полный бред?

– Это как это надо так упасть, интересно. Покажешь? Хотя нет, не надо. Я и вчера насмотрелась на падения, - я язвительно усмехнулась, - Свои падения, - Артем опустил глаза. Не виновато, но и не безразлично.

– Прости, - произнес он с непередаваемой интонацией. Если бы я могла, я бы расхохоталась - но хотелось бы сэкономить свои силы. За что он извиняется? За то, что я заболела, или за то, что он вчера меня чуть не угробил?

– Ха-ха, - сухо произнесла я, - Смешно, - за окном лил дождь. Первый дождь за эту неестественно теплую осень. Сознание подсказало, что не такой уж и первый - он лил и вчера, на тренировке, но к тому времени я уже перестала реагировать на внешние "раздражители", - Так почему ты такой "красивый"?

– Неважно, - качнул головой Князь и встал с кровати, - Сейчас спи, а я схожу за лекарствами. И заодно куплю мазь от ссадин и ушибов.

Глаза-то как щиплет... Это все из-за болезни. Я подняла руку, стирая со щек холодные, по сравнению с пылающей жаром кожей, слезы, и с болью улыбнулась, вспоминая вчерашний сумасшедший день.

– Ненавижу тебя.

Уже почти выйдя из комнаты, Артем оглянулся и отозвался, не глядя мне в глаза.

– Я знаю. Но тренировки будут продолжаться в таком же режиме, как только ты вылечишься.

Эти синяки просто отлично подходят к его глазам. Надо поставить еще парочку.

– ..За что?
– еле слышно, без всякого перехода, спросила я, прикусив губу, чтобы не ляпнуть лишнего.

– Когда-нибудь ты поймешь, - ласково улыбнулся Князь, все-таки взглянув на меня, - А пока что спи.

Дверь тихо закрылась, а я послушно отрубилась. Думаю, какую-то роль тут сыграло и лекарство, содержащее снотворное.

А мне снова снился кошмар. Синие глаза, взирающие на меня с отстраненным равнодушием и ядовитым презрением.