— Нам нужно зажечь огонь, — напомнила я виверне, хотя, казалось, самой себе.

«Да, хозяйка».

— Сама накапаешь крови в чашу?

«Нет, хозяйка».

А кто сказал, что будет легко? Черный ящер лениво разлегся по залу. Хвост, которому не хватило места, обвился ровнехонько по мраморной скульптуре богини.

— Почему?

«А как, хозяйка?» — резонно спросила виверна.

— И что нам делать?

Ящер сыто зевнул и потянулся. Кончик хвоста вздрогнул, а статуя пошатнулась. Печальный, хоть и пустой взгляд богини словно молил о пощаде. Я развела руками.

«Добыть мою кровь».

Добыть кровь. Везде она. Куда не сунься. Почему эти нецивилизованные чародеи не могли придумать волшбу на ромашках? Или хотя бы на вине?

Кстати, насчет вина. В каждом храме обязаны стоять какие-нибудь крепкие напитки для божественных празднеств — их разливают прилежным верующим, а заодно — всем пьянчугам. Да и ни один храмовник не откажется от качественного самогона. Даже варренский. Интересно, где жрец припрятал заветную бутыль?

Я рассматривала выписанный изображениями алтарь на наличие потаенных отделений. Вроде глухо.

«Нажми на посох, хозяйка», — любезно подсказала виверна.

На узоре с круглоглазым пророком посох требовалось поискать, ибо пророк этот, по всей видимости, путь держал из гостеприимных краев, посему тащил на себе всё, включая ягненка. О, вот он, завиток-кончик посоха. Ниша со скрежетом отодвинулась, а передо мной предстала продолговатая бутыль, полная зеленоватой жидкости.

Я, мастерски ударив кончиком бутылки об угол алтаря, выбила пробку. На запах настойка показалась слабенькой, чтоб червячка заморить — не больше. И чего её прятать? Прихожане не наклюкаются и дебоширить не станут. Или, наоборот, станут, требуя чего покрепче?

«Зачем тебе выпивка, хозяйка?»

— Ну, твоя ж кровь нужна… Я ранку-то после промокну, чтоб не загноилась, — убедила я ящера.

Кажется, тот хохотнул — звук, вырвавшийся из горла, напоминал именно смех — и покровительственно заявил.

«Вивернам не ведомы болезни, хозяйка».

Ага, вы издохли сами по себе. Знаем, слышали.

— Значит, ничего смачивать не придется?

Она отрицательно и резко мотнула мордой.

Я, повертев бутыль на свету, прилично глотнула настойки. Ошиблась, та была столь ядреной, что пришлось занюхивать рукавом, а затем стирать слезы с глаз. Зрение разом раздвоилось, и ящеров в храме стало трое. Ну, отлично. Такими темпами и до десятка дойдем. А говорят, будто вымерли.

— Ик!

«Начнем, хозяйка?»

— Не боись. Ща начнем. Чего там требуется? Покромсать тебя?

«Достаточно капли крови…»

Ящер сделал мелкий шажок задними лапами назад и уперся упитанным задом в главные врата храма.

Осталось найти осколок поувесистее. Во, этот подходит. Тот не помещался целиком в ладонь.

— Давай сюда руку. Тьфу, лапу.

Виверна боязливо вытянула требуемое вдоль серой ковровой дорожки. Я примерилась к когтистому пальцу, а затем резко полоснула по нему. Зверь и не вздрогнул. Чешуе тоже было хоть бы хны. Теперь я понимаю, почему мои сапожки выдержали и лаву, и дорогу, и вечные спотыкания. Еще б, раз из непробиваемой кожи.

«Надави сильнее, хозяйка», — ящер шипел обреченно, а его голос мешался в голове с настойкой. На всякий случай, я сделала второй глоток и ощутимо ударила острым краем по основанию когтя.

Мы вместе осмотрели лапу.

— Может, нос разбить?

Виверна промолчала, очевидно, до сих пор лелея надежду о благоразумии человеческой девушки.

— А как вас убивали ведьмы?

«Зачарованное оружие, темная волшба, — перечислял зверь, закатив к куполу очи, — ядовитые зелья».

Я задумчиво цокнула языком.

— О! — наконец, до меня дошло. — Укуси себя.

«Ш-ш-што?!»

— Прикуси лапу. Раз и два. И капнем.

Два ряда острых зубов испуганно клацнули друг о друга.

— Я отвернусь.

«Хозяйка!» — жалобно всхлипнула виверна.

Наверное, причинять себе боль ящеры не умели, и невинная просьба показалась виверне сущим издевательством. Она вся сжалась — меньше не стала — и настороженно прищурилась.

Отворачиваться я не собиралась. Даже подбадривала добродушным насвистыванием и показывала на живом примере, как следует себя кусать.

— Ай! — В очередной раз я буквально прокусила ладонь до крови.

Виверна, воодушевленная моим мужеством, повторила действие. Кровь у нее полилась скорее желтая, нежели красная. Она слабо проступила на чешуе и заблестела при лучах солнца. Ящер сам подставил лапу к чаше, и почему-то затвердевшая капелька глухо ударилась о мраморное дно.

— А что будет, когда мы подожжем очаг? — И подумав, добавила: — Или сожжем государство? Ну, кроме свершения предсказаний и всеобщего счастья? Появится ли какой-нибудь видимый результат?