– Извините, – сказала она, остановившись и приложив руку к горлу. – У меня козел отвязался. Не могли бы вы мне помочь?

За спиной женщины Грегори разглядел большого серого грязного козла, медленно прогуливающегося по заднему двору; время от времени козел останавливался, чтобы вырвать из земли очередной клок травы громадными квадратными зубищами.

– Сорвался, видите ли, – проговорила женщина, едва справляясь с дыханием, но довольно громко, – а я его одолеть никак не могу. Весь день собирала картошку, и спина у меня…

Грегори бросил взгляд на дорогу в сторону удаляющегося прицепа. В нем сидели три мужика в грязных комбинезонах, которым ни малейшего труда не составило бы оказать ей эту услугу…

– Никаких проблем! – сказал он и положил руки на проволочное ограждение между шипами, задумавшись, каким способом удобнее перелезть через нее.

– О, не надо! – воскликнула женщина, слегка коснувшись его рукой. – Вы порежетесь. Пойдемте к передним воротам.

Она направилась к дому, и Грегори, тщательно закрыв за собой ворота, прошел по дороге к калитке в живой изгороди. Женщина с широкой улыбкой пропустила его вперед и повела вокруг дома в сад. Она тяжело ступала резиновыми сапогами по неровной поверхности двора, ее нейлоновая куртка хрустела на ходу, а длинные волосы раскачивались в такт движениям. Куртка с закатанными рукавами, похоже, была женщине несколько велика, впрочем, примерно такое же впечатление производила вся ее одежда: широченные брюки, сапоги выше колен. Женщина оглянулась, улыбнулась, а Грегори смущенно заморгал, словно его застукали за чем-то предосудительным.

– Сюда, – сказала она.

Козел поднял голову и мрачно оглядел их обоих, затем, потеряв к людям всякий интерес, отвернулся, наклонился над густым пучком травы и выдрал его из земли с таким громким и смачным звуком, что Грегори нервно вздрогнул.

Женщина остановилась, уперев кулаки в бедра.

– Ну вот, так мне и надо, – произнесла она со вздохом. – Я такая дура, что оставила калитку открытой, когда пошла к нему в загон. И его ведь не заманишь и не загонишь назад. Так что теперь придется его поднимать. Как вы насчет этого?

И она многозначительно подмигнула Грегори. Он улыбнулся в ответ.

– Скажите, чем я могу быть вам полезен?

– Я зайду в загон, а вы просто перенесете его через изгородь.

Женщина прошла по двору в небольшой загончик, огороженный мелкой проволочной сеткой с деревянной калиткой, а Грегори, опустив ладони и повернув их вперед, словно приближаясь к насторожившейся собаке, медленно направился по траве по направлению к козлу. Он глянул на женщину, та улыбнулась ему и помахала рукой.

– Он к людям привычный, – крикнула она ему. – Подходите прямо к нему и поднимайте, вот так.

Она вытянула руки вперед, показывая Грегори, как он должен действовать. Грегори кивнул и, немного пригнувшись, направился к козлу.

– Потише, потише, дорогой, – сказал он козлу, продолжавшему мрачно жевать. – Я иду с миром.

Грегори просунул одну руку козлу под грудь, а вторую – под низ живота, и козел начал пока еще не очень активно, но сопротивляться, при этом он истошно заблеял, и звук его блеяния показался Грегори на столь близком расстоянии нестерпимо громким. Грегори заколебался, вспомнив о страшных зубах животного и задней части козлиного тела, которую он прижимал к своей дорогой кожаной куртке. И вновь с чувством какого-то особенно острого раздражения подумал о селянах на прицепе и об их грязных комбинезонах.

– Вы не знаете случайно, мне не нужно опасаться от него неожиданностей, спереди или сзади? – крикнул Грегори.

– Нет-нет, если вы, конечно, быстро управитесь. Грегори поднял козла и понес извивающуюся тушу через

двор к загону. Затем передал его через забор женщине в руки. Она аккуратно поставила козла на землю, и тот сразу же резво, но с явным чувством оскорбленного козлиного достоинства заскакал прочь и остановился в углу загона, повернувшись к ним задом и нервно размахивая хвостом.

– Ну вот, – воскликнула женщина, хлопнув в ладоши. – Большое спасибо.

Она протянула руку, холодную после долгой работы на улице, и крепко сжала ладонь Грегори.

– Вы ведь американец?

– Да, и притом очень высокий, – ответил Грегори, внимательно наблюдая за тем, как она прореагирует на его слова.

Женщина вежливо рассмеялась в ответ, вышла из загона, надежно закрыв за собой засов.

– Идете к кургану?

– Да. Я сегодня побиваю все возможные рекорды.

Грегори решил, что в отличие от хрупких жительниц Лондона английские поселянки должны обожать веселых, заводных, лихих американцев, истинных «янки в Оксфорде».

Женщина бросила взгляд на холм и на курган, засунула руки в карманы и как-то уж очень театрально пожала плечами.

– Я его, конечно, каждый день вижу, но он все равно на меня какую-то жуть наводит.

– В самом деле? – переспросил Грегори, повернувшись в ту же сторону, и взглянул на длинный, не очень высокий могильник, мрачным силуэтом вырисовывавшийся на вершине холма на фоне сурового ноябрьского неба.

Посередине в нем было какое-то углубление, как в неудавшемся пироге.

– О, совсем не из-за этого, – сказала женщина, и Грегори задался вопросом, что она имеет в виду под этим. – Древние кости оттуда унесли давным-давно. Просто из-за него здесь бродит много всяких подозрительных личностей. Иногда я вижу, как люди идут туда ночью с огнями, а потом не могу никак заснуть, ведь я ж не знаю, что они замышляют. Ни за какие деньги не согласилась бы пойти туда после наступления темноты.