И вдруг Вирджиния краем глаза заметила, как сбоку что-то шевельнулось. Она подскочила, прижав телефон к груди и зажав карандаш в руке, подобно кинжалу, грифелем вверх. Нарушителем спокойствия оказался всего лишь Сэм, запрыгнувший в кресло, освещенное теплыми лучами утреннего солнца, и устроившийся там, чтобы немного соснуть после завтрака.

– Господи! – выдохнула Вирджиния, усаживаясь за стол и набирая номер.

Ей вновь ответил только автоответчик, на сей раз женским голосом, не назвавший имени, а только повторивший номер и порекомендовавший ждать сигнала. Вирджинии сразу же не поправился голос на автоответчике. Он был хриплый и очень высокий – голос куклы из мультфильма. Живые люди так не разговаривают, подумала Вирджиния. В наше время взрослому человеку непростительно иметь такой голос.

Прозвучавший сигнал застал Вирджинию врасплох. Она еще не придумала, что должна сказать.

– Здравствуйте, это… э-э… – начала она. – Гм… меня зовут Вирджиния Даннинг, мне дала ваш номер Элизабет… то есть одна моя подруга дала мне ваш номер, наверное, вы еe не знаете.

Вирджиния остановилась, перевела дыхание и подумала: а зачем она, собственно, звонит этой женщине?

– Моя подруга полагала, что вы сможете… что вы что-то знаете о… в общем, моя проблема имеет некоторое отношение к вашему мужу… О боже, извините, я вовсе не хотела…

Вирджиния зажмурилась и тяжело вздохнула.

– Извините, – проговорила она, – я путаюсь. Меня зовут Вирджиния Даннинг, и я преподаю на одном факультете с Виктором Карсвеллом…

Вирджиния услышала щелчок и подумала, что израсходовала отведенный ей кусок пленки, но тут кто-то заговорил.

– Как вы сказали, вас зовут? – произнес тот же голос, который за несколько минут до того она слышала на пленке.

– О, здравствуйте, – откликнулась Вирджиния. – Меня зовут Вирджиния Даннинг. А вы Беверли?

– Откуда вы знаете Виктора Карсвелла? – спросил голос. Он был таким же искусственно высоким и надтреснутым,

как и на пленке, но в нем появилось и что-то еще, чего в записи не было.

– Мы коллеги, – ответила Вирджиния, скорчив гримасу отвращения – настолько ей было неприятно признавать сей факт. – Работаем на одном факультете. В университете Лонгхорна»

– И что же он вам сделал? – спросил голос. У Вирджинии перехватило дыхание.

– Мне говорили, – произнесла она, немного придя в себя, – что вы сможете мне что-то рассказать о нем.

– Что он вам сделал? – настаивал голос.

Прежде чем ответить, Вирджиния немного помолчала.

– Послушайте, – наконец сказала она, – по-моему, это не телефонный разговор. Может, нам лучше встретиться где-нибудь за чашкой кофе?

– Где вы живете? – спросил голос.

– Простите?

– Вас зовут Вирджиния Даннинг, ведь вы так сказали? – В голосе определенно присутствовала некая жесткая язвительность, которая развеяла все ассоциации с куклами из мультфильмов. – Передо мной университетский справочник. Если понадобится, я смогу уточнить по нему ваши данные.

– Один пятнадцать по Уитмену, – ответила Вирджиния, сама себе удивляясь.

– Никуда не выходите, – произнес голос. – Вам нужна моя помощь. Я буду у вас через пятнадцать минут.

Не успела Вирджиния ответить, как ее собеседница повесила трубку.

Минут через пятнадцать к дому Вирджинии подкатила старенькая «хонда». Как раз когда Вирджиния украдкой выглядывала в центральное окно, маленькая серенькая машина с визгом затормозила рядом с дорожкой к дому. Невысокая, но довольно полная женщина в синем джинсовом платье вылезла из автомобиля и перекинула через плечо большую кожаную дамскую сумку. Она бросила взгляд вверх по склону холма в сторону дома. Вирджиния успела заметить ее круглое лицо, обрамленное черными кудряшками, и быстро отошла от окна. Сэм навострил уши, почувствовав приближение чужого, а Вирджиния стояла посередине комнаты, покачиваясь на пятках и думая, не стоит ли ей сейчас сделать вид, что ее нет дома.

Зазвенел звонок. Сэм со всех ног бросился в спальню, а Вирджиния сделала глубокий вдох и открыла дверь.

– Я Беверли Харрингтон, – представилась полная женщина, глядя на Вирджинию широко открытыми глазами из-под черных кудряшек.

Вирджинии удалось изобразить на лице некое подобие улыбки, и она пригласила Беверли войти, протянув ей руку. Беверли ответила слабым влажным рукопожатием, затем остановилась посередине комнаты, оглядываясь по сторонам и стараясь отдышаться.

– Зовите меня Беверли, хорошо? Не Бев. Не зовите меня Бев. Мне это страшно не нравится.

– Да, разумеется, – ответила Вирджиния. – Позвольте предложить…

Но Беверли уже сбросила с плеча свою сумочку, которая плюхнулась на пол, на что ее хозяйка не обратила ни малейшего внимания, и спокойно проследовала по гостиной.

Некоторые женщины рождаются крупными, другие такими становятся, и Беверли, казалось, принадлежала ко второй группе. У нее были мелкие черты лица, которые словно утопали в обильной плоти лица, и маленькие ладошки, которыми заканчивались громадные мясистые руки. Перемещаясь по комнате, она внимательно осматривалась, тяжело дыша, пристально разглядывая все вокруг так, словно она собиралась приобрести этот дом.