Беверли рванула в свою сторону ту рукопись, которую они продолжали держать вдвоем.

– Лучше пусть она будет у меня, – сказала Беверли.

– Но это моя рукопись! – возразила Вирджиния и потянула на себя.

Они тянули ее каждая в свою сторону. Рукопись рассыпалась.

Внезапно вся комната наполнилась сильнейшим ветром, бумага поднялась в воздух, и теперь в вихре крутились и белые страницы рукописи, и сероватые, усеянные черным шрифтом газетные листы. В последний раз Вирджиния видела полный отпечатанный вариант своей статьи для юбилейного сборника. Страницы, срываясь с проволочного степлера, порхали в воздухе подобно белым крыльям.

Вирджиния с визгом подпрыгивала, пытаясь схватить их, но страницы ловко ускользали от нее, и рукопись ее работы рассеялась в буране белых страниц, разлетевшихся по комнате. Вирджиния выкрикивала нечто нечленораздельное, бегала по комнате, пытаясь угнаться непонятно за чем и даже не замечая стен вокруг. Она хлопала по бумаге, летавшей по комнате, стараясь поймать наиболее важные для нее страницы. Края листов царапали ей руки, уголки кололи лицо.

Вирджиния не видела Беверли, но слышала ее страшный крик. Весь воздух был наполнен летающими страницами. Большой газетный лист приклеился к талии, другой обернулся вокруг ноги. Сэм, скорчившись среди диванных подушек, испуганно шипел.

– Где она? – кричала Вирджиния. – Я ее не вижу!

– Не дайте ей вылететь из комнаты! – крикнула Беверли. Теперь в ее голосе не было ничего кукольного, он гремел подобно гласу валькирии.

На какое-то мгновение Вирджинии показалось, что она видит страницы рукописи, которые парили у самого потолка все более широкими кругами.

– Вижу!… – крикнула она, и в это мгновение кусок газеты полностью закрыл ей лицо.

Вирджиния попыталась закричать, но не смогла. В ноздри набилась типографская краска и бумага. Газета, гладкая и скользкая, никак не отдиралась, Вирджиния потеряла равновесие и упала. Она слышала шуршание бумаги, летающей вокруг, слышала вопли насмерть перепуганного Сэма, слышала, как где-то рядом злобно топает по полу ногой Беверли.

Пытаясь нащупать на затылке край газетного листа, она почему-то вдруг вспомнила о жутком лице, которое глядело на нее прошедшей ночью из постельного белья, и от одного воспоминания чуть было не лишилась чувств, однако ей все-таки удалось ногтем ухватиться за край листа и сорвать его, судорожно хватая ртом воздух.

Пространство у самого пола теперь было свободно от бумаги, а на расстоянии нескольких футов в самом центре вихря Вирджиния разглядела толстые ноги Беверли. Юбка ее вздулась колоколом, одну ногу полностью покрыли листы офисной бумаги для принтера, другая пока была свободна. Вирджиния смотрела на Беверли с пола, и Беверли казалась ей неким колоссом, застывшим с распростертыми громадными дланями и массивными ногами, расставленными, как у борца сумо, глаза ее не отрываясь смотрели на одну движущуюся точку в бумажном урагане. Беверли шевелила только головой, следя за одной ей видимой целью, ветер же нещадно трепал ее кудряшки.

– Вы ее видите? – крикнула Вирджиния.

Внезапно в вихре возникла пауза, и вся бумага повисла в воздухе, тихо шурша. Вирджиния проследила глазами за взглядом Беверли, который был устремлен в какую-то точку как раз над рабочим столом, где, как казалось, и повисла рукопись статьи, подобно чайке над морскими волнами. Беверли ничего не сказала, а присела, развела руки, согнула колени и напрягла икры.

И тут ветер возобновился с новой силой, только уже не в виде спирального вихря, как прежде, а в виде ледяного порыва невиданной силы, стремительно несущегося в открытое жерло камина и оттуда в дымоход, захватив с собой всю бумагу, что находилась в комнате. Вирджиния истошно завопила, Сэм завыл. А Беверли в то же мгновение совершила невиданный прыжок, взлетев всем своим громадным телом в воздух, сквозь вихрь бумаг, и рухнула на деревянный пол со стуком, напоминавшим удар мешка с картошкой, сброшенного с большой высоты, отчего зазвенели все стекла в доме и застонали половицы.

Ветер прекратился. Куски газет, не успевшие долететь до камина, медленно и плавно опустились на пол. Бумага для принтера, которую затянуло в трубу, посыпалась на каминную решетку подобно осенним листьям. Вирджиния сидела на полу, зажав ладонями рот. Беверли лежала на полу лицом вниз, с распростертыми руками. Растрепанные волосы спутанными космами свисали вниз, налицо.

– Беверли? – прошептала Вирджиния.

Беверли повернула голову к Вирджинии, взглянула на нее сквозь черную сетку из спутанных волос и выдохнула:

– Закройте дымоход!

Вирджиния заморгала, затем кое-как встала на четвереньки, сунула руку в темное отверстие трубы и с грохотом захлопнула заслонку. Сажа хлопьями посыпалась ей на руку и на бумагу, кучей упавшую на каминную решетку. Вирджиния повернулась и поползла по бумаге, валяющейся на полу, к Беверли, шепча на ходу ее имя.

Беверли с хриплым стоном перевернулась на спину. Страница рукописи Вирджинии, на которую, как оказалось, рухнула Беверли, приклеилась к переду ее платья. Вирджиния беспомощно размахивала руками над Беверли, не зная, можно ли к ней прикасаться. Бумага все еще падала сверху, словно осадки непонятного происхождения, и Вирджинии приходилось отбиваться от плавно опускающихся страниц. Глядя на потолок, Беверли осторожно, двумя пальцами сняла со своей груди драгоценный лист и протянула его Вирджинии. – Возьмите! – выдохнула Беверли. Она вся покрылась красными пятнами. Вирджиния, продолжая стоять на коленях, дрожащими руками взяла страницу и вернула ее в шкаф, прочно закрыв и заперев на замок дверцу. Затем обернулась к Беверли и увидела, что та, опершись на руки, пытается подняться посреди пола, сплошь покрытого газетами и страницами из книги Вирджинии. Вирджиния наклонилась помочь ей, но Беверли отмахнулась и села, широко расставив ноги. Она никак не могла отдышаться.

Вирджиния снова опустилась на колени рядом с ней.

– Боже мой, Беверли! – Тяжелый комок стоял в ее горле. – С вами все в порядке?

– Десять месяцев в году, – произнесла Беверли, с трудом выговаривая слова, – в этом чертовом штате больше тридцати градусов жары. Никак не возьму в толк, зачем кому-то в Техасе понадобился камин?

Беверли предложила Вирджинии остаться и помочь ей убрать в гостиной.

– Нам необходимо… выработать… какой-нибудь план. – Бедняга никак не могла справиться с одышкой.