Шрифт:
Начальный период: «Методы Сыма» («Сыма фа»), «Искусство войны» Сунь-цзы.
Второй период: «У-цзы».
Третий период: «Вэй Ляо-цзы», «Шесть секретных учений Тай-гуна», «Три стратегии Хуан Ши-гуна».
Тан Сун: «Вопросы танского Тай-цзуна и ответы Ли Вэй-гуна»
Биографии предполагаемых авторов, как и рассмотрение вопросов о времени создания текстов, помещены в предисловиях к соответствующим переводам. Древние свидетельства условны и часто цикличны, и потому систематическое изучение эволюции стратегической мысли и военных концепций остается за будущим. Тем не менее, представленный выше порядок рассмотрения— хотя он, возможно, возмутит поклонников Сунь-цзы — кажется вполне обоснованным в свете традиционных текстологических исследований и недавних находок при раскопках захоронений. Соотносительное расположение книг в третьем периоде (возможно, совпадающем со второй половиной III в. до н. э.) еще предстоит выяснить, Признавая такую хронологию, ради исторической последовательности мы все-таки ставим в нашей книге на первое место «Шесть секретных учений». Тай-гун был одним из основных участников великой Чжоуской драмы, придавшей неповторимый колорит китайской истории на целых три тысячелетия. Вслед за этим текстом идут «Методы Сыма», в которых часто встречаются ссылки на события, произошедшие при Чжоу, а затем «Искусство войны». «У-цзы», составленный, вероятно, по времени где-то близко к «Искусству войны», завершает тексты начала эпохи «Борющихся Царств». Далее произведения идут в хронологической последовательности: «Вэй Ляо-цзы», «Три стратегии Хуан Ши-гуна» и, наконец, средневековые «Вопросы танского Тай-цзуна и ответы Ли Вэй-гуна».
Шесть секретных учений Тай-гуна
Исследование
Согласно традиции, «Шесть секретных учений» представляют собой собрание политических советов и тактических наставлений, данных Тай-гуном правителям династии Чжоу Вэнь-вану и У-вану в XI в. до н. э. Хотя данный текст, по всей видимости, относится к периоду «Борющихся Царств» (о чем говорится в конце данного предисловия), некоторые усматривают в нем отражение традиции изучения военного искусства в царстве Ци и, таким образом, характерные черты древнего пласта военной мысли Китая. Исторический Тай-гун, которому приписываются «Шесть секретных учений», почитался на протяжении всей китайской истории как первый полководец и основатель стратегической науки. При династии Тан в честь него, военного покровителя, был воздвигнут государственный храм, и он, таким образом, обрел священный статус, сравнимый со статусом Конфуция, покровителя гражданского.
«Шесть секретных учений», — всеобъемлющий труд, который не только обсуждает стратегию и тактику, но и предлагает ряд мер, осуществление которых необходимо для обеспечения эффективного государственного контроля и достижения национального процветания. Вероятно, правители Чжоу на практике последовали многим из этих советов и смогли укрепить сельское хозяйство, увеличить людские ресурсы, существенно расширить границы своего изначально небольшого владения и сохранить верность союзников до тех пор, пока не начали решающую военную кампанию, в которой победили сильную династию Шан и положили конец ее шестисотлетнему правлению.
«Шесть секретных учений» — это единственный военный канон, написанный с точки зрения перспективы борьбы против правящей династии, ибо целью Чжоу было ни больше ни меньше, как ее свержение. Достижение этой цели требовало от чжоуских правителей развития технологии и идеологии, а также применения политической и стратегической тактики и даже тактики боя, никогда прежде не наблюдавшихся в китайской истории. Они должны были тщательно взвешивать все за и против, используя скромные ресурсы и ограниченные силы для нападения на очень сильного и хорошо укрепленного врага, чьи армии по численности превосходили, возможно, все население Чжоу. В отличие от «Шести секретных учений», все другие сочинения по стратегии уделяли основное внимание военному противостоянию между государствами сравнимой силы, когда обе стороны опираются на примерно одинаковую военную и организационную структуру. Кроме того, почти все военные тексты твердо придерживаются основного положения об «обогащении государства [через сельское хозяйство] и укреплении армии», многие стремятся уделять внимание стратегическому анализу и тактике на поле боя, а вовсе не фундаментальным мерам, необходимым для создания самой возможности противостояния.
Эпохальное столкновение между династиями Чжоу и Шан, предвиденное первой и идеалистически изображенное в последующих исторических трудах, создало нравственную подоплеку китайской истории и установило параметры династического цикла. Архетипы битвы добра со злом— милосердные и справедливые действия от имени всех людей в борьбе с тираном и его паразитами-приспешниками — берут свое начало в этом противостоянии. Завоевание Ся династией Шан, хотя и было запечатлено подобным же образом, произошло до появления письменности и уже в древности превратилось в легенду. Таким образом, целенаправленные усилия Чжоу на освобождение народа от бремени и установление правления, основанного на добродетели и человечности, стали неотъемлемой частью нравственного самосознания в Китае. Когда династии приходили в упадок, а правители теряли чувство стыда и способность управлять государством, появлялись новые поборники справедливости, противостоявшие деспотической клике, спасавшие людей от гибели и восстанавливавшие гуманное правление. Более того, по мнению некоторых историков, конфликт между Шан и Чжоу ознаменовал собой последнюю битву между разными народами, потому что, начиная с династии Чжоу, все баталии в Китае были внутриполитическими столкновениями. Однако противостояние между народами центральных аграрных государств и степными кочевниками продолжалось на протяжении всей китайской истории, выражаясь частично в сознательной самоидентификации народов этих государств как единой общности в противовес «соседям— варварам».
Согласно традиционным летописям, например, «Ши цзи» [12] , в соответствии с должной нравственной традицией и ввиду тяжелого положения народа, династия Шан пришла к власти, сбросив последнего порочного правителя предыдущей династии Ся.
Минули поколения, и шанские императоры— не от того ли, что погрязли в роскоши и предавались «тысяче удовольствий» — стали менее добродетельными и менее способными. Грехи их нарастали как снежный ком, пока дело не дошло до последнего правителя, которого история изображает самим воплощением зла. Ему приписаны все мыслимые и немыслимые преступления: установление непомерных налогов; введение тяжелых трудовых повинностей для строительства роскошных дворцов и мест для развлечений; вмешательство в сельское хозяйство, приведшее к голоду и упадку, разврат, пьянство и оргии; зверские убийства множества людей, особенно знаменитых своей добродетелью, и лояльных чиновников, а также нечеловеческие по своей жестокости казни. Хотя, как свидетельствуют выдержки из «Анналов Шан» в «Ши цзи», этот правитель был талантлив, силен и грозен:
12
«Ши цзи» («Исторические записки») — сочинение историка и историографа Сыма Цяня (II–I в. до н. э.), охватывает период от мифической древности до правления ханьского императора У-ди (140-87 г. до н. э.)
По своим природным способностям и в своей проницательности император Чжоу [13] был точен и быстр; его слух и зрение были исключительно тонкими, а физической силой он превосходил всех остальных. Голыми руками он мог убить свирепое животное; его знаний было достаточно, чтобы унять критика, а говорливости — чтобы скрыть ошибки. Он хвастался своими способностями перед чиновниками, с высокомерием относился ко всему и был убежден, что все — ниже его. Он любил вино, предавался музыке и обожал своих жен. Он был восхищен Да Цзи и слушался ее. Так, он заставил Ши Цзюаня создать новую неприличную музыку, танец «бейли» (безнравственных женщин), и непристойную музыку «трепетания». Он повысил налоги, чтобы заполнить монетами Башню Оленя, и набил зерном амбары Цзюй-цяо. Он увеличил количество собак, лошадей и необычных вещей у себя, чем переполнил дворцы. Он надстроил башню в саду Ша-цю и поместил туда множество диких животных и птиц. Он был неуважителен к демонам и духам. В саду Ша-цю он собрал множество музыкантов и актеров, там было озеро вина и лес из развешенных кусков мяса, обнаженные муж чины и женщины бегали между ними друг за другом, и пьяные оргии длились ночами. Сто родов с ненавистью смотрели на него, и некоторые из вассалов восстали.
13
Последнего правителя династии Шан звали Чжоу, однако иероглиф, обозначающий его имя, пишется иначе, чем иероглиф династии Чжоу.
Согласно традиционным источникам, государство Чжоу было образовано при драматических обстоятельствах, когда Дань Фу, вождь чжоусцев, перешел со своим племенем через горы на юг, в долину реки Вэй, чтобы спастись от опасности, постепенно оставил так называемые «варварские обычаи» и наследовал дело предков, занявшись оседлым земледелием. Это сразу же закрепило за ним знак добродетели и придало Чжоу— а затем и китайской цивилизации в целом — сельскохозяйственный характер. Вот как описываются события в «Ши цзи»: