– Мне придется одолжить у тебя нож, – обратился он к Грелл.

Браф уже распатронил сверток и сунул кусок светящегося мяса в рот. Шлепнув рукоять Джигу в свободную ладонь, старуха поинтересовалась:

– Собираешься разделить оставшееся между нами?

– Нет, – ответил Джиг, подсаживаясь к огню. Он попытался просунуть кончик загнутого лезвия между шнуром и рукой, но кожаная оплетка не поддавалась. В итоге только порезал собственную шкуру. Затем сменил тактику, попробовав перерезать обмотку там, где она петлей охватывала рукоять. Клинок ее даже не поцарапал.

Джиг знал, что нож хороший. Капающая с руки кровь доказывала это. Должно быть, магия Пинни сделала кожу твердой.

– Дурацкие пикси. – Похоже, придется небогатый остаток жизни провести с примотанным к руке мечом.

– Ну и как ты предлагаешь выбираться отсюда? – поинтересовался Шрам.

Джиг вернул нож Грелл.

– Огры намекали, будто вонь идет от гоблинского мусора.

Грелл сообразила первая.

– В свое время я не раз имела дело с отвратительной грязью разного рода, но лезть туда целиком я не намерена.

– Прекрасно, – отозвался Джиг. – Оставайся здесь и дожидайся пикси. – Он уставился на меч и гадал, сумеет ли взобраться по расселине, пользуясь только одной рукой. Грелл тоже определенно понадобится помощь, если она передумает. – Браф?

Шрам?

– Ты хочешь заставить нас карабкаться через гоблинские отбросы? – возмутился хобгоблин.

– Мне все равно.

Джиг слишком устал, чтобы спорить. Он потащился в сторону брошенной ограми пещеры, меч волочился за ним по полу. Он слышал, как остальные двинулись за ним, не без ворчания со стороны Шрама.

Спустя короткое время Джиг сообразил, что все трое имеют прекрасную возможность ударить ему в спину. Когда вонь гниющего мусора уже ощущалась на вкус, он испытал почти разочарование, что они не воспользовались его уязвимостью.

Несмотря на неудобство от пришпиленного к правой руке меча, Джиг все-таки ухитрился пролезть изрядное расстояние. По его собственным неофициальным подсчетам, он уже преодолел дистанцию, в дюжину раз превышающую полную высоту горы. По крайней мере, ощущение складывалось именно такое.

Правая рука свинцом болталась сбоку. Бедро при каждом движении пульсировало болью в том месте, где он порезался, прежде чем додумался привязать ножны поверх обнаженного клинка. Он пропитался вонью гниющих объедков, плесени и гораздо худших вещей. И голову, и плечи покрывали крохотные жгучие волдыри от соприкосновения с… он до сих пор был не уверен, с какой мерзостью он вступал в контакт.

«По крайней мере, они дают свет», – утешил его Звездотень.

По правде говоря, Джиг променял бы несколько укусов этой дряни на вонь огриных факелов. Он вгляделся вверх, где с загаженных камней свисали все новые плети чего-то напоминающего бледно-голубые волосы. Концы прядей медленно меняли цвет с голубого на зеленый и обратно. Джиг подобрался, наблюдая, как громадная черная муха, привлеченная игрой света, приблизилась к одной из прядей.

Как только муха коснулась кончика, прядь вспыхнула, оглушив несчастное насекомое. Остальные выстрелили вперед, оплели тело и потащили его к раздутому, похожему на слизня телу, прилепившемуся с нижней стороны к камню.

Звездотень полагал, что оно явилось из мира пикси. Джига не волновало, откуда оно взялось, пока оно слишком занято мухой, чтобы охотиться за ним. После первой же атаки он сунул Кляксу в поясной кошель. Паучок, конечно, крут, но у этой твари больше щупалец, чем у огневки ног.

Он вытянул левую руку и уперся ногами в камень, подтянувшись чуть выше. Тварь не обращала на него внимания. Крохотный червь-падальщик пробежал у него по пальцам, стискивая в передних сяжках осколок кости. Свет от щупалец превращал белого червяка в бледно-голубого.

– Ай! – вскрикнул Шрам. – Я порву этого волосатого слизняка голыми руками. Ой!

– Убери свои лапы, пока оно нас всех не поубивало, – рявкнула Грелл.

Чтобы помочь ей подняться, они соорудили грубую сбрую, используя обрывки веревки, добытой в брошенном огрином лагере. Браф и Шрам брали на себя часть веса Грелл, и это приводило к бесчисленным жалобам всех заинтересованных сторон.

– Ты уверен, что мы таким путем попадем домой? – спрашивал Браф.

– Воняет, как гоблинское дерьмо, по-моему, – бормотал Шрам.