В начале одиннадцатого граф спустился с чемоданами и уже одетый. Он был готов ехать с Томом в Море.

— Нельзя ли попросить у вас в долг зубную пасту? — спросил он. — Я, похоже, оказался таким растяпой, что забыл свою в Милане.

Том был рад этому вопросу, так как давно ожидал его. Сходив на кухню, он попросил пасту у мадам Аннет. Поскольку все вещи графа были уже на первом этаже, Том предложил ему почистить зубы в запасном туалете. Мадам Аннет принесла ему туда пасту.

Прибыла почта, и Том, извинившись перед гостем, просмотрел ее. Открытка от Элоизы, в которой фактически ничего не сообщалось, и еще одно письмо от Кристофера Гринлифа. Том вскрыл его и прочел:

“15 окт. 19..

Дорогой мистер Рипли!

Я только что неожиданно получил возможность прилететь в Париж чартерным рейсом, так что буду там раньше, чем предполагал. Надеюсь, что Вы сейчас у себя. Я лечу вместе с другом, Джеральдом Хейманом, моим сверстником, но не волнуйтесь, к Вам я его с собой не привезу — это может быть лишней обузой для Вас, хотя, вообще-то, он симпатичный парень. Я буду в Париже в субботу, 19 октября, и постараюсь сразу до Вас дозвониться. Разумеется, я переночую в каком-нибудь отеле в Париже, так как самолет прибывает только в 7 часов вечера по французскому времени.

А пока что шлю Вам наилучшие пожелания,

Искренне Ваш,

Крис Гринлиф”.

Суббота — это завтра. Хорошо, что хоть сюда он завтра не явится. Только Бернарда не хватает для полного комплекта. Подумав, не попросить ли мадам Аннет не подходить к телефону ближайшие пару дней, Том отказался от этого намерения, — это было бы странно и огорчило бы мадам Аннет, поскольку она привыкла перезваниваться по крайней мере раз в день с кем-нибудь из своих местных подруг — обычно мадам Ивонной, также служившей у кого-то в деревне.

— Плохие вести? — спросил граф.

— Нет, отнюдь, — ответил Том. От Мёрчисона необходимо избавиться, и желательно сегодня же ночью. А встречу с Крисом можно, конечно, отложить, — по крайне мере, до вторника. Том представил себе, как завтра к нему является французская полиция в поисках Мёрчисона и находит его труп, услужливо приготовленный для них в самом очевидном месте — в винном погребе.

Мадам Аннет чистила на кухне серебро — большую супницу и множество ложек с фамильным вензелем Элоизы — “П. Ф. П”.

— Мы с графом съездим на небольшую прогулку, — сообщил ей Том, — и он больше уже не вернется. Ничего не нужно купить для хозяйства?

— Если бы вам удалось найти свежей петрушки, мсье Тоом…

— Хорошо, я запомню. Persil. Я вернусь часам к пяти, наверное. Сегодня буду ужинать в одиночестве. Приготовьте что-нибудь попроще.

— Ой, надо же помочь вам погрузить багаж, — встрепенулась мадам Аннет. — Прямо не знаю, что у меня сегодня с головой.

Том уверил ее, что этого не требуется. Тем не менее, она вышла попрощаться с графом, который поклонился ей и похвалил по-французски ее стряпню.

Они отправились в Немур, где осмотрели ярмарочную площадь с фонтаном, а затем проехали на север вдоль Луэна до Море, улицы которого с односторонним движением Том успел достаточно хорошо изучить. Достопримечательностью города являлись красивые башни из серого камня по обеим сторонам моста через реку, служившие некогда городскими воротами. Башни очаровали графа.

— Здесь гораздо меньше пыли, чем в Италии, — сказал он.

За обедом Том изо всех сил старался не показать, что он нервничает, и, глядя в окно на плакучие ивы на берегу, думал о том, что хорошо бы и ему достичь такого же спокойного внутреннего ритма, с каким раскачивались на ветру их ветви. Граф между тем очень длинно и обстоятельно рассказывал о том, как его дочь вторично вышла замуж за молодого человека из титулованной семьи, проживавшей в Болонье. Перед этим тот был женат на девушке простого происхождения, и его родные порвали из-за этого отношения с ним. Том слушал графа вполуха, размышляя о том, как избавиться от Мёрчисона. Бросить его в какую-нибудь реку? Сможет ли он перекинуть тяжелое тело, да еще с камнями, через парапет так, чтобы его при этом не заметили? А если стащить его в воду с берега, то где гарантии, что тело погрузится достаточно глубоко? Начался мелкий дождик. “Это хорошо — легче будет копать”, — подумал Том. Может быть, лес позади его дома — все-таки самое лучшее место.

В Мелёне Эдуардо пришлось ждать поезда всего десять минут. Сердечно распрощавшись с ним, Том доехал до ближайшей табачной лавки и купил марок, чтобы наклеить их дополнительно на конверт с пленкой Ривза, — будет смешно, если какой-нибудь почтовый служащий задержит отправление из-за недоплаченных пяти сантимов. Том купил мадам Аннет петрушки: по-французски persil, по-немецки Petersilie, по-итальянски prezzemolo. После этого он поехал домой. Солнце садилось. Том подумал, не привлечет ли свет фонаря внимание мадам Аннет, когда он будет копать в лесу. Окно ее ванной выходило как раз в ту сторону. А если ей вздумается пойти к нему в комнату, чтобы сообщить об огоньке в лесу, и она найдет комнату пустой? В лес около их дома практически никто не заходил — ни гуляющие, ни грибники. Во всяком случае, Том намеревался отойти достаточно далеко от дома, так что вряд ли свет будет виден.

Тому не терпелось приступить к делу. Он натянул джинсы, выкатил тачку из сарая и подвез ее к каменным ступеням, спускавшимся в сад с задней стороны дома. Затем, пока не совсем стемнело, он поспешил через лужайку обратно к сараю. Если мадам Аннет заметит его, он скажет, что решил набрать в лесу материал для компоста.

Мадам Аннет была в ванной, судя по освещенному окну с матовым стеклом. Она всегда принимала ванну в это время, если не было срочных дел на кухне. Том взял в сарае большие вилы с четырьмя зубьями и направился с ними в лес. Он хотел найти подходящее место и начать копать яму, чтобы утром, когда ему предстояло выполнить всю основную работу, уже был какой-то задел. Том выбрал маленькую лужайку среди стройных деревьев, где, он надеялся, было не слишком много корней. Насколько можно было судить в сумерках, место было неплохое, хоть и находилось всего ярдах в восьмидесяти от его участка. Том с энтузиазмом принялся за работу, высвобождая нервную энергию, в избытке накопившуюся за день.