— Я могу себе представить только один способ, каким ты мог его убедить, абсолютно отталкивающий, — отозвался Бернард.

— Что ты имеешь в виду, Бернард? — спросил Том с улыбкой, внутренне похолодев.

— Ты уговорил его пожалеть меня. Оставить в покое столь жалкую личность. Но мне не нужна жалость!

— Разумеется, я ни слова не говорил о тебе, — возразил Том.

“Ты с ума сошел!” — хотел он сказать. Бернард, и впрямь, если и не сошел с ума, то временно помрачился рассудком. И вместе с тем ведь тогда, в погребе, прежде чем убить Мёрчисона, Том пытался сделать именно то, о чем говорил Бернард: убедить его оставить Бернарда в покое, потому что он больше не будет подделывать Дерватта. Том даже старался объяснить, что Бернард боготворит Дерватта, своего умершего идола.

— Я не верю, что Мёрчисона можно было так легко убедить, — сказал Бернард. — Ты не обманываешь меня, Том, чтобы успокоить? Я уже так погряз во лжи, что больше не могу ее переносить.

— Нет, не обманываю. — Том чувствовал себя неловко из-за того, что лгал Бернарду. Он редко испытывал неловкость, обманывая кого-нибудь. Том понимал, что рано или поздно придется сказать Бернарду, что Мёрчисон мертв. Это был единственный способ успокоить Бернарда — хотя бы частично, в отношении возможного разоблачения. Но Том не мог сделать этого сейчас, во время этой вынимающей душу грозы. К тому же Бернард был в таком состоянии, что признание Тома могло привести его в настоящее исступление.

— Подожди минуту, я сейчас вернусь, — сказал Том.

Бернард сразу поднялся с постели и подошел к окну, и как раз в этот момент порыв ветра бросил в стекло целый каскад брызг. Том вздрогнул, на Бернарда же это не произвело никакого впечатления.

Том прошел в свою комнату, взял пижаму и индийский халат для Бернарда, захватил также домашние туфли и новую зубную щетку в пластмассовой упаковке. Зубную щетку он положил в ванной Бернарда, а остальное отнес к нему в комнату. Он сказал Бернарду, что оставляет его отдыхать, а сам будет внизу, так что в случае необходимости Бернард может его позвать.

Под дверью Криса виднелась полоска света. Из-за грозы в доме было необычно темно. У себя в комнате Том взял из ящика комода зубную пасту графа. Закрепив как следует нижний конец тюбика, им можно было пользоваться. Том решил, что это лучше, чем выбрасывать пасту в мусорный бак, где ее могла обнаружить мадам Аннет и подивиться столь необъяснимому и необузданному расточительству. Собственную пасту Том отнес в ванную Криса и Бернарда.

“Что же все-таки делать с Бернардом? А вдруг опять прибудет полиция и застанет здесь Бернарда, как тогда Криса? Бернард хорошо понимает французский”, — подумал Том.

Он решил написать письмо Элоизе. Это всегда действовало на него успокаивающе. Если по ходу дела встречались затруднения с французским, Том никогда не пытался преодолеть их с помощью словаря, так как его ошибки забавляли Элоизу.

“22 окт. 19..

Heloise cherie [38] ,

Ко мне на пару дней приехал двоюродный брат Дикки Гринлифа, очень симпатичный молодой человек по имени Кристоф. Раньше он никогда не был во Франции. Представляешь — впервые увидеть Париж в двадцатилетнем возрасте! Его изумляет, что Париж такой большой. Он из Калифорнии.

Сегодня у нас разразилась жуткая гроза. Она действует всем на нервы. Ветер и дождь.

Я скучаю по тебе. Получила ли ты красный купальный костюм? Я велел мадам Аннет послать его авиапочтой и специально дал кучу денег для этого. Если она все же отправила его обычной почтой, я ее поколочу. Все знакомые спрашивают, когда ты вернешься. Ходил на чай к супругам Грэ. Мне очень одиноко без тебя. Возвращайся, и мы будем спать в объятиях друг друга.

Твой брошенный муж

Том”.

Том наклеил марку и отнес конверт на маленький столик в передней.

Крис читал на диване в гостиной. При виде Тома он вскочил.

— Слушайте, — спросил он, не проявляя чрезмерного волнения, — что такое с вашим другом?

— У него неприятности. В Лондоне. Кризис в работе и к тому же поссорился со своей подружкой. Не то он бросил ее, не то она его — не знаю точно.

— Он ваш близкий друг?

— Да нет. Не очень.

— Мне пришло в голову — поскольку он в таком неуравновешенном состоянии, — может быть, мне лучше уехать? Завтра утром или даже сегодня.

— Ну уж, только не сегодня — в такую погоду! Твое присутствие меня нисколько не стесняет.

— Но мне показалось, что это стесняет его, Бернарда. — Крис мотнул головой в сторону лестницы.

— Если нам надо будет поговорить с Бернардом наедине, в доме найдется место для этого. Так что не волнуйся.

— Ну хорошо, если вы говорите это не просто из вежливости. Тогда отложим до завтра. — Крис сунул руки в задние карманы брюк и прошелся в сторону стеклянных дверей.

Сейчас придет мадам Аннет, чтобы задернуть портьеры, подумал Том. Станет хоть чуть поспокойнее среди этого хаоса.