— Так и есть, — скромно согласился Паркер. — Правда, я гораздо больше полагаюсь на логику и не впадаю в раж от речей прокурора. Я бы предпочел более объективные доказательства.

— Будет вам объективность. Вам подавай настоящий мышьяк. Как успехи, Бантер?

— Аппарат готов, милорд.

— Прекрасно. Посмотрим, сможем ли мы дать мистеру Паркеру то, что он хочет. Ведите нас.

В небольшой комнате, оснащенной раковиной, лабораторным столом и горелкой Бунзена (обычно помещение использовалось Бантером для занятий фотографией), стоял аппарат для проведения пробы Марша. Дистиллированная вода в колбе уже начинала закипать; Бантер приподнял небольшую стеклянную трубку, которая нагревалась над горелкой.

— Как вы можете заметить, милорд, — сказал Бантер, — все инструменты абсолютно чистые.

— Что-то я вообще ничего не вижу, — пожаловался Фредди.

— Как сказал бы Шерлок Холмс, так и должно быть, когда видеть нечего, [116] — великодушно пояснил Уимзи. — Чарльз, прошу вас подтвердить, что ничто не содержит мышьяка: вода, колба, трубка — и старый Джим Коббли и я. [117]

— Подтверждаю.

— Обещаешь ли ты любить, лелеять и беречь ее, в болезни и здравии… а, нет, извините, забежал на пару страниц вперед! Где там этот порошок? Мисс Мерчисон, вы можете засвидетельствовать, что этот запечатанный пакетик — тот самый, что вы принесли из конторы, и что в нем содержится загадочный белый порошок из закромов мистера Эр карта?

— Да.

— Поцелуйте Писание. Спасибо. А теперь…

— Постойте, — прервал его Паркер. — Вы не проверили сам конверт.

— Действительно. Всегда можно что-то упустить. Мисс Мерчисон, у вас, случайно, нет при себе еще одного конверта из конторы?

Мисс Мерчисон покраснела и принялась рыться в сумке.

— Ну, я сегодня днем черкнула пару слов подруге…

— В рабочее время, да еще на бумаге работодателя, — сказал Уимзи. — Как прав был старик Диоген, когда с фонарем искал честную машинистку! Ничего страшного. Давайте сюда конверт. Цель оправдывает средства.

Мисс Мерчисон достала из сумки конверт и вытащила из него записку. Конверт положили в ванночку, Бантер порезал его на мелкие кусочки и поместил их в колбу. Вода забурлила, но на стеклянной трубке не появилось ни пятнышка.

— Когда уже что-нибудь начнется? — поинтересовался мистер Арбатнот. — По-моему, вашим фокусам не хватает зрелищности.

— Сидите тихо, или я вас выведу, — приструнил его Уимзи. — Продолжайте, Бантер. С конвертом все ясно.

Бантер открыл второй конверт и аккуратно высыпал белый порошок в широкое горлышко колбы. Пять голов склонились над аппаратом. И вскоре в трубке — там, где ее касалось пламя горелки, — волшебным образом появился тонкий серебристый налет. С каждой секундой пятно темнело и разрасталось — и вот уже засияла металлическая сердцевина, окаймленная черно-коричневым ободком.

— Прекрасно, прекрасно, — одобрительно пробормотал Паркер с радостью профессионала.

— Кажется, у вас горелка чадит, — заметил Фредди.

— Это ведь мышьяк? — выдохнула мисс Мерчисон.

— Надеюсь, — ответил Уимзи, осторожно снимая трубку и поднося ее к свету. — Или мышьяк, или сурьма.

— Позвольте мне, милорд. Добавив немного раствора гипохлорита кальция, мы разрешим этот вопрос.

В напряженной тишине Бантер провел тест. Под воздействием обесцвечивающего раствора пятно растворилось и исчезло. [118]

— Значит, это мышьяк, — сказал Паркер.

— Еще бы! — небрежно бросил Уимзи. — Конечно, это мышьяк, я же вам говорил.

Голос его чуть дрогнул от плохо скрываемого торжества.

— И это все? — разочарованно протянул Фредди.

— А разве этого недостаточно? — удивилась мисс Мерчисон.

— Не совсем, — ответил Паркер, — но мы значительно продвинулись вперед. Теперь доказано, что у Эркарта был в распоряжении мышьяк; можно отправить запрос во Францию и попытаться узнать, успел ли он приобрести пакетик к прошлому июню. Нужно также отметить, что это обыкновенная белая мышьяковая кислота без примеси темно-серой краски или индиго, что вполне согласуется с результатами аутопсии. Это хорошо, но будет еще лучше, если нам удастся доказать, что у Эркарта была возможность дать мышьяк потерпевшему. Мы же успели доказать только то, что Эркарт не мог отравить Бойза за ужином, а также до или после него, чтобы прошло достаточно времени для проявления симптомов. Я признаю, что сама невозможность это сделать слишком уж обстоятельно подтверждается фактами, но чтобы убедить присяжных, мне потребуется что-нибудь посерьезнее довода credo quia impossibile. [119]

— Вот вам загадка — кто разберет? [120] — невозмутимо ответил Уимзи. — Мы просто что-то упускаем, вот и все. Скорее всего, что-то очевидное. Как только мне подадут положенные сыщику домашний халат и унцию табаку, я в два счета расщелкаю эту задачку. А вы пока, я надеюсь, приложите все усилия, чтобы законными и трудоемкими методами собрать те же доказательства, что наши друзья блестяще добыли методами менее традиционными, и приготовитесь арестовать нужного человека, когда придет время.

— С удовольствием, — ответил Паркер. — Не говоря уже о личных соображениях, вместо любой женщины мне будет приятнее увидеть на скамье подсудимых этого прилизанного типа. Если полиция допустила ошибку, то чем раньше мы все исправим, тем лучше.

В тот вечер Уимзи допоздна засиделся в своей библиотеке, где черный цвет оттеняли бледно-желтые тона, а с полок снисходительно смотрели высокие фолианты. В них воплощались поэтические красоты и веками накопленная мудрость, не говоря уже о тысячах потраченных фунтов. Но все эти советники молчаливо стояли на полках. На столах и стульях лежали алые тома — «Самые громкие уголовные процессы Британии»; знаменитые отравители, использовавшие мышьяк: Палмер, Притчард, Мейбрик, Седдон, Армстронг, Мадлен Смит, — соседствовали с мировыми авторитетами в области судебной медицины и токсикологии.