– Да, лучше всех! И очень сильно меня любит.

– Скорее, терпит.

– Со мной легко, я не создаю никаких проблем.

– Вероятно, когда ты спишь… Хотя вчера я слышала, как ты храпишь.

– Я не храплю!

– Откуда тебе известно, что ты делаешь во сне?

– А откуда ты знаешь, что я храплю, если сама спишь в другой комнате?

– Позволь тебе заметить, если ты сильно храпишь, я слышу это из своей комнаты даже при

закрытых дверях!

Эрнесто с улыбкой наблюдает за шутливой перепалкой своих дочерей. Как же он скучает по таким

вот моментам! Много раз Эрнесто думал, что, возможно, он ошибся, уехав жить в Барселону после развода с женой. Но, в то время он считал, что его отъезд был самым лучшим, самым подходящим решением для всех, особенно для девочек, которых он постарался оградить от всяческого рода конфликтов, которые могли возникнуть. Конечно, цена, которую он платит за их спокойствие, слишком высока – он не получал и не получает того удовольствия, которое получают отцы, каждый день наблюдая за своими дочерьми в детстве и юности, видя их взросление.

– Хватит вам, не злитесь и не ругайтесь, – увещевает дочерей Эрнесто, разрезая филе. – Ты, Гадеа,

могла бы пригласить Алекса пообедать с нами.

– Что? Да никогда в жизни!

– Почему?

– Потому что нет, и все. Ты учинил бы ему допрос с пристрастием, и он, бедняжка, чувствовал бы

себя просто ужасно.

– Но, ведь когда-нибудь я должен буду познакомиться с ним, разве нет?

– Когда мы поженимся.

Это заявление Гадеа настолько ошеломило Марию и отца, что они поперхнулись. Широко открыв

глаза, оба изумленно вытаращились на девушку.

– Что? Вы женитесь?

– Не сейчас! – покраснев, отвечает Гадеа. – Через несколько лет. Пока мы слишком молоды для

семейной жизни.

– Как я испугался! Я понимал, что, живя вдали от вас, я упустил из вида многие вещи, но не

настолько же важные.

– Не волнуйся, папа. О свадьбе и беременности я сообщу тебе сразу, как только узнаю.

– О беременности?

– Ну, брось… ты же знаешь… Девушка и парень, когда встречаются… Ну… Да не переживай ты, я

знаю, что… Короче, я предохраняюсь и все такое прочее. – Девушка смущенно опускает голову и в отчаянии ищет листик салата или кусочек помидора, чтобы поднести его ко рту.

– А тебе нравится какой-нибудь парень? – спрашивает Эрнесто у своей второй дочери. Он хочет

сменить тему разговора, чтобы выйти из столь щекотливой ситуации.

– Э-э-э…

– Ей нравится Бруно. Ты его помнишь?

– Это такой невысокий паренек?

– Мне вовсе не нравится Бруно, – возражает Мария, испепеляя сестру взглядом. – К тому же он

довольно сильно вырос с тех пор, как ты видела его последний раз.

– Подрос на пять сантиметров.

– А вот и неправда! Сейчас он выше меня!

– Ну, это-то как раз не сложно.

– Слушай… может, хватит, а?

Эрнесто несколько раз постучал вилкой по тарелке, чтобы успокоить дочерей. Обе девушки

утихомириваются, перестают препираться между собой и возвращаются к еде.

– По-моему, вы обе стали взрослыми, а я и не знал.

– Это ты скажешь Гадеа, а я по-прежнему остаюсь малявкой, – возражает отцу Мария.

– Я говорю это вам обеим. Невероятно, как летит время, и как вы выросли.

– Папа, это нормально, – замечает старшая. – Это происходит потому, что ты редко видишь нас и

больше замечаешь.

– Я знаю, дочка.

Эрнесто смиренно вздыхает. Он не видит многое из того, что хотел бы. Ему хотелось бы больше

времени проводить с дочерьми, почаще приезжать в Мадрид, обедать вместе с ними, гулять, разговаривать об их делах, но он понимает, что это невозможно из-за его работы, и от этого ему плохо. Если бы, по крайней мере, одна из дочерей приехала жить к нему, как сказала сегодня утром Мария, все изменилось бы. Это означало бы для него глоток свежего воздуха, новые ожидания от жизни. Он думал об этом весь день. И для одной, и для другой переезд был бы огромной переменой в их жизни. В Мадриде они оставили бы очень многое. Конечно, им представился бы случай испытать что-то совершенно другое, но кто знает к лучшему ли? Ему было бы не так одиноко. С его стороны эгоистично желать, чтобы одна из дочерей поехала с ним в Барселону, верно?

Да, он эгоист, но ему необходим некий жизненный стимул. Завтра он возвращается обратно и,

придя домой, снова почувствует эту пустоту внутри себя и снаружи. Там не будет никого, с кем можно поговорить, как здесь, с кем можно поделиться радостями и переживаниями. Снова один.

– Папа, что с тобой? Ты вдруг как-то сразу замолчал, – спрашивает Гадеа, поигрывая вилкой и

листьями салата.

– Как ты себя чувствуешь? С тобой все в порядке?

У Эрнесто повлажнели глаза. Он быстро моргает пару раз, стараясь прогнать подступившие слезы,