За дверью раздавался шум, назревал скандал. Долетали отрывочные вопли мачехи: «И где можно было такое заработать?! И за что ей подарили? Ты посмотри, какая срамота?» Это что, ее чемодан распотрошили? Похоже… ей было наплевать на вещи. Для кого ей их теперь носить. Но это её вещи. Забава решительно вышла из комнатушки. Мачеха с отцом переместились на кухню, а в зале сводная сестра копалась в её вещах.

— В мои обноски ты не влезешь, — заметила Забава, которой приходилось донашивать за младшей, если та не отдавала еще приличную вещь подружке.

— Да ты… ты… доска облезлая! — выпалила покрасневшая сестрица и вылетела из комнаты.

Забава влезла под подкладку чемодана, где нашла не только карточку, но и украшения, которые были на ней в ресторане. Ком подкатил к горлу. Услышав, что приближаются мачеха с отцом, она быстро спрятала это в карман и стала аккуратно убирать вещи обратно в чемодан.

— Забава, нам надо поговорить, — растерянный отец стоял на пороге зала.

— Да, да, ты всё-всё объяснишь. И еще не известно, не украла ли ты чего и не скрываешься ли…

— Прекрати, — прервал ее муж.

— Пап, я разговаривать буду только с тобой. Пошли в мою комнату.

Забава покатила чемодан к себе, отец последовал за ней. Мачеха, злобно пыхтя, захотела зайти в комнату девушки, но была решительно выставлена мужем.

Забава долго разговаривала с отцом. Тот как будто постарел лет на 10, только сейчас поняв, что семьи нет, дочь столько лет терпела унижения, а он чуть не поспособствовал ее смерти.

— Я очень виноват перед тобой. Что ты собираешься делать дальше? — устало поинтересовался он.

— Жить. Как — после Нового года будет ясно. Но скорее всего, уйду отсюда. Папа, я не могу здесь.

— Но это твой дом.

— Это ваш с мачехой дом и твоя жизнь. Я тебя люблю, но мне здесь жизни не будет.

— Я понимаю. Я помогу…

— Пап, — перебила Забава, — давай решим это после Нового года.

— Хорошо, дочка, — мужчина со слезами на глазах прижал к себе дочь.

Разошлись они под утро. Забава расстелила постель на старом диване и уснула. Надо отоспаться, ведь завтра 31-е. Отец тоже ушел спать: дальняя дорога и непростой разговор выбили мужчину из колеи. И невдомек было им, что мачеха со своей дочкой подслушивали под дверью.

— Ты что задумала? — поинтересовалась мачеха у дочери, когда та, немного поспав, оккупировала ванную.

— Я знаю, где весь этот месяц была Забава. И этот мужик меня оценит гораздо выше, чем её! Я же красивее и интереснее ее, — девушка умолчала об опыте.

— А что, действительно. Если уж эта замухрышка смогла его раскрутить на такое, то ты тем более! — жадность мачехи не знала границ.

И она принялась помогать дочери. Вскоре та была готова. Мачеха тихонько вытащила ключи от машины у мужа, и отправила дочь в путь.

Забава встала после обеда и принялась помогать мачехе по дому. Та подозрительно молчала, но то и дело кидала злобные взгляды на падчерицу. Вскоре встал и отец. Куда подевалась мачехина дочь, никто не спросил — привыкли, что та часто убегает к подругам.

Вскоре наступило раннее утро 31-го.

Шум подъехавших машин, автомобильный гудок, хлопок дверью и одна из машин уезжает. Из окна невозможно понять, кто приехал. Окрик мачехи, чтобы вышла посмотрела, какой козел поставил под их окна вонючий автомобиль.

Забава накинула на себя куртку и выскочила со двора. Странно. Машина отца, двигатель работает, но никто не выходит, а изнутри слышится стук. Она осторожно подошла и заглянула со стороны пассажира. В тусклом свете фонаря увидела сестру с шариковым кляпом во рту. Со стороны водителя никого не было. Забава открыла дверцу, чтобы выпустить сестру, не понимая, почему та сама это не сделала. Девушка вывалилась на снег. У нее были сзади связаны кисти и предплечья поверх норковой шубки. «Шибари», — с горечью подумала она. Ей отчего-то было больно, что связывание, возведенное в ранг искусства, было применено Господином на её сестре.

Сестра мотала головой и что-то пыталась сказать. От избытка злости даже больно пнула Забаву по ноге, попав острым каблучком. Девушка помогла что-то мычащей сестре подняться и расстегнула кляп, который был выплюнут. Сестра невнятно материлась, видимо, затекла челюсть. Было ясно, что она ругает Господина.

— Этот м***к еще поплатится за издевательства! Развяжи же меня! Извращенец…

Забава встала за спину сестре. Да где же здесь развязывается? Она недоуменно осмотрела узлы. Крепкие, но какие-то грубые, ассиметричные. Веревки местами шли внахлест. Да и какая веревка… упаковочный шпагат. Из всех плюсов — не тянется, из минусов — врезается до жуткой боли. От сердца отлегло. Господин не стал тратить на нее время.