– Что за идиотизм, – уныло глядя в одну точку, простонала Лерга, – третью книгу листаю, а начало везде одно… Да и половина текста словно списана подчистую! А между тем авторы вроде бы разные, да и заглавия…

– А кто первый украл – тот и автор, – небрежно махнула рукой Ристания. – Текстологический закон, или как там его…

– Текстологический закон? – недоуменно повторила дисцития. – Это что, официальная легализация плагиата?!

– Нет, – устало улыбнулась чародейка. – Скорее научное понятие… Звучит примерно так: если в двух и более текстах есть совпадающие элементы и есть отличия, то у этих текстов был общий первоисточник.

– Ни черта не поняла, – поморщилась Лерга.

– Ну… смотри: в Митьессе, насколько я знаю, господствуют три примерно равноправных диалекта – так?

– Так.

– При этом около трех четвертей лексики у них совпадает, так что для понимания вполне достаточно знать какой-то один, правильно?

– Ну.

– А почему они похожи?

– Так это даже детям известно, – фыркнула Лерга. – До войны Семи Королевств здесь был единый прамитьесский, как его сейчас называют, язык. Потом мы одно время проигрывали, королевство поделили на три части, доставшиеся разным противникам, и с полвека Митьесса жила раздробленно. А потом снова собралась, но три провинции, как выяснилось, говорят на несколько разных языках. А переучиваться, разумеется, никто не пожелал – вот и мучаемся до сих пор.

– С текстами примерно так же, – кивнула Ристания, с неподдельным интересом выслушав экскурс в историю. – Представь, что был некий «пратекст», который не сохранился, вот с него-то по кусочкам и списывали эти халтурщики, чьи имена теперь гордо красуются на обложках.

– А зачем?

– А затем, что упор на приличный авторитет еще никому не повредил, – отрезала ведьма, залпом допивая чай и со вздохом открывая следующий фолиант.

Лерге ничего не оставалось, кроме как последовать ее примеру.

Случалось напарываться и на интересные вещи, как, например, личные письма его высочества Люмена к своему венценосному брату. Тонкое, точно сбалансированное сочетание традиционно возвышенного слога и безукоризненного следования законам искусства письма, талантливо приправленное вкраплениями уместной и ловко завуалированной лести, заставило уважительно хмыкнуть даже Ристанию, до сих пор весьма скептически относившуюся к художественной ценности просматриваемой ими макулатуры.

– Правду говорят, что в письмах умного человека отражается характер тех, кому они адресованы, – задумчиво протянула ведьма.

– А Люмен – умный человек? – заинтересовалась Лерга. Вот о ком, о ком, а о принце по Обители ходили самые туманные слухи, особенно в последнее время. Не то он предателем подкупленным оказался, не то дурачком умалишенным…

– Да, – уверенно кивнула Ристания.

– А его величество? – осторожно продолжила дисцития.

Чародейка усмехнулась:

– Не берусь судить однозначно, но на меня Регис производит впечатления человека, для которого ахиллесовой пятой стала именно голова. Увы.

Лерга хихикнула.

Ристания тряхнула длинными волосами, отгоняя прочь ненужные мысли, и опустила глаза на свиток у себя в руке. Зацепилась взглядом за строчку, вторую… С интересом пробежала глазами самое начало и решительно углубилась в непонятный документ, сбросив с коленей все остальные, чтобы не мешали.

– Что-то достойное внимания? – лениво спросила Лерга, тоскливо косясь на глубокую темноту, плещущуюся за окном.

– Может быть, – рассеянно отмахнулась ведьма, не отрываясь от меленько исписанных строчек.

Лерга, не дождавшись более подробных объяснений и позорно проиграв здоровому любопытству, с кряхтеньем вылезла из кресла и зашла чародейке в тыл, через плечо заглядывая в свиток.

И удивленно присвистнула, тут же забыв про ноющую ногу.

«Уганда…

Странное имя.

И странная женщина. Именно женщина – не девушка, она и не пытается притворяться невинной милашкой в отличие от всех остальных фрейлин. Ей это не надо – зачем? Ей не нужно притворное кокетство, чтобы привлечь внимание, не нужно девичье хихиканье и тщательно разыгранное смущение. Ей хватит и одного вдумчивого взгляда, чтобы словно приворожить любого, кто посмеет на него ответить…

– Простите, ваше величество, можно спросить?

Церемонный реверанс, послушно опущенные ресницы. Темно-синее платье атласными волнами спускается к едва видимым носкам туфель на низком каблуке, серебристый палантин прикрывает открытые плечи и глубокое декольте. Совершенно зря. Обычно фрейлины, входя ко мне, наоборот, открывают свои прелести настолько, насколько это прощается приличиями.

– Да, долена.

Отрываюсь от нудной «Истории Семи Королевств» – как будто библиотекарь не мог чего-нибудь поинтереснее посоветовать! – и поощрительно улыбаюсь. Скучно. Так почему бы не развлечься вечером?