Шрифт:
– А разве ты не заметила, долена?
– Король об этом не писал.
– Писал. Просто он и сам не понимал, о чем говорят многие «странности» его избранницы. Но ты-то, ведьма, могла бы догадаться!
Лерга смущенно промолчала, и Ристания, не тратя времени на дальнейшие охи-ахи, принялась объяснять:
– Во-первых, с какой бы вдруг вообще стати фрейлина стала интересоваться королевскими делами, если она не шпионка?
– Чтобы создать видимость участия в жизни короля.
– Ага. И какая обычная дурочка из придворных смогла бы так разобраться во внутренней проблеме, как хотя бы с тем романом? Нет, Лерга, это не обычная серая пташка под ярким платьем – во дворец залетела совсем другая птичка.
– Ну предположим. Но это же еще ничего не доказывает!
– Конечно, – невозмутимо подтвердила чародейка, со вздохом развешивая под потолком несколько огненных светлячков взамен сгоревших свечей. – Но наводит на подозрения и не дает взгляду проскочить мимо уже непосредственного и неопровержимого доказательства: она была в кабинете Леагра. Причем тогда, когда его там не было.
– А что в этом особенного?
– Да то, что, пусть этот маг и не гений, но уж оградить частную собственность от посягательств он умеет! Иначе бы я не просила вчера его разрешения, а залезла в кабинет сама. Она же сумела нейтрализовать все амулеты и защитные заклятия, что, поверь мне, о многом говорит!
Лерга пораженно молчала. Глупость какая: читать все то же самое, что и Ристания, и ничего не заметить! А еще ведьма называется!
Чародейка тем временем продолжала, но уже не объяснять, а просто рассуждать вслух, словно приглашая и Лергу поделиться соображениями:
– Стихию я так сразу определить затруднюсь, но скорее всего вода. Алмаз на цепочке – если и не их цеховой символ, то уж, во всяком случае, весьма верный признак. Воздушник скорее носил бы бирюзу, огневик – янтарь.
– Зачем Совету понадобилось вообще затевать этот спектакль? – опомнилась Лерга.
– Ну как я догадываюсь, отношения между Советом и королем испортились примерно год назад, верно?
– Не знаю…
В Обители дисцитиев старались держать подальше от внешних политических и прочих вопросов. Их решал домн директор, изредка созывая на совет магистров, но камерной обстановки директорского кабинета новости такого порядка не покидали.
– Значит, остается опираться только на мои догадки, – кивнула Ристания. – И я не думаю, что они сильно грешат против истины. Записи в дневнике относятся примерно к тому же времени. Значит, потеряв официальную связь с дворцом, маги были вынуждены узнавать о внутренних делах короля из более локальных и неафишированных источников. Засылать агентов, например.
– Но она себя странно вела, – нахмурилась Лерга. – Посланница Совета должна была быть хорошо подкована на случай самых разных ситуаций, и она это демонстрировала поначалу, но потом…
– Что?
– Неужели женщина, так лихо расправившаяся с «Ильдимахиадой», была неспособна оградить себя от нападок королевы и придворного мага и дала себя затравить?
Ристания задумчиво помолчала.
– Видишь ли, долена, дело тут в том, что Леагр, полагаю, все же засек нашу красавицу, без спросу залезшую туда, куда не просили. А посему и претензии предъявлять имел полное право. Пусть ее деятельность и была шепотом одобрена Советом магов, но с официальной точки зрения это незаконно. Да и поразило ее в конце концов не это…
– А что?
– Влюбленная женщина слепа, Лерга.
Дисцития от неожиданности даже подскочила с дивана, пороняв прикорнувшие на ее коленях книги.
– Что значит – влюбленная?! Как она могла в него влюбиться?!
– Полагаю, ей самой было бы очень интересно узнать ответ. Но факт от этого не меняется. Ее затравили не королева с магом, а сам король, не шевельнувший пальцем, чтобы ее защитить.
– Но он же не мог!
– Ох, ради богов, долена, хоть ты-то будь реалисткой! Ну разве можно так послушно верить всему, что человек пишет в своем дневнике? Да он там такой воз самооправданий накатает при желании, что на всю жизнь вперед хватит!
– И что теперь?
– Теперь? – Ристания тяжело вздохнула, покосившись на медленно раздвигающиеся за окном предрассветные сумерки, и иронично усмехнулась: – А теперь нам осталось решить одну проблему: как найти ведьму, обретавшуюся во дворце год назад, и убедить ее не убивать короля.
– Что?!
– То. Оскорбленная женщина (хуже – чародейка!) способна на все. А письмо, благополучно сожженное мной вчера, если не ошибаюсь, было подписано небезызвестными тебе шестью буквами. «Уганда…»
ГЛАВА 4
За ответ на вопрос, как ей это удалось, Лерга без колебаний продала бы душу ближайшему осчастливившему ее информацией черту.
Едва договорив, Ристания сказала дисцитии оставаться в библиотеке, а сама куда-то ушла на четверть часа.
А через ничтожно малое количество минут во дворце поднялась такая суматоха, какую даже сам король не смог бы вызвать, явившись на собственный поминальный пир в непотребном зомбированном виде и потребовав чего-нибудь «на посошок».