Среди многочисленных сановников и представителей местной общественности находился и Первый Адмирал Флота.

Был он не слишком красив и, я сказал бы даже, несколько нескладен; да и вел он себя весьма странно. А звали его – внимание, пан Несогласка – Алойзи Пузырем».

Эти слова пана Левкойника меня будто громом поразили, и я с еще более пристальным вниманием стал вслушиваться в его рассказ о дальнейших событиях. Перескажу я его чуть позже, а сейчас мне необходимо закончить главу и возвратиться туда, где мы расстались с паном Кляксой.

Во второй главе мы оставили пана Кляксу у ворот Заповедника Сломанных Часов в позе, которую он обычно принимает, когда требуется что-нибудь хорошенько обдумать. На этот раз ученый муж задумался сильнее, чем когда-либо прежде – ведь речь шла о похищении Резеды Алойзи Пузырем.

Стоя на одной ноге, пан Клякса думал достаточно долго, чтобы я успел рассказать вам об острове Двойников и о делах семейства Левкойников.

Теперь по физиономии великого ученого было видно, что он уже все обдумал и вот-вот начнет действовать. Действительно, пан Клякса выпрямился, одернул сюртук и достал из кармана копилку памяти. Передвинув в приборе несколько стрелок, он настроил аппарат, нажал нужную кнопку, а затем прижал метелку из платиновых проволочек ко лбу.

– Разумеется, пан Анемон, – сказал он немного погодя, – вы правы, утверждая, что мы с вами встречались. Теперь я точно помню нашу последнюю беседу на острове Двойников. Мультифлора! Да, она не смогла как следует нанюхаться запаха Левкоя путеводного и осталась на острове. Мы ее найдем, дорогой пан Левкойчик…

– Левкойник, – поправил розовод.

– Прошу прощения, у меня плохая память на имена, – опомнился пан Клякса. – Естественно: левкой – Левкойник. Это же так просто. Мы найдем вашу жену! Выше голову! Однако сегодня нас ждут дела поважнее. Надо разоблачить Алойзи Пузыря и найти Резеду. План действий я уже разработал. Надо быстренько переодеться, чтобы успеть к королю на прием. Времени в обрез. В путь, дорогие мои! Борода начеку!

Мы двинулись в сторону дворца министрона Погоды и Четырех Ветров, где нам предстояло жить. Там, наверное, нас уже ждал Вероник, который, как вы помните, отправился в порт за багажом.

Всю дорогу розовод крутился вокруг пана Кляксы, утыкаясь своим животом в профессорский и засыпая его градом вопросов:

– Пан профессор… моя жена… моя Мультифлора… Где ее искать? Умоляю вас… Что делать? Куда ехать? Как попасть на остров Двойников?

Дочери пана Левкойника вторили отцу, преграждали пану Кляксе путь. Георгина и Роза хватали его за локти, а Гортензия хныкала:

– Ну, скажите же, пан профессор!

– Почему вы молчите?! Почему? – повторяла Роза, хватая ученого за фалду сюртука.

На все эти вопросы у пана Кляксы был один ответ:

– Спех – уму помеха! Зарубите это себе на носу. Семь раз отмерь, потом отрежь. Я знаю, что и когда надо делать. Борода начеку! А вы, девушки, не мешайте мне идти к намеченной цели.

После этих строгих слов семейство Левкойников больше не докучало пану Кляксе. Мы все молчали, а он уверенно шагал впереди. Фалды его сюртука развевались, а борода безошибочно указывала направление.

Мы прошли улицу Веселых Цыплят, а затем широкую Лактусовую Аллею, залитую светом разноцветных фонарей. Эта аллея обсажена лактусовыми деревьями, растущими только в Адакотураде. Их кроны украшены трубчатыми веточками, из которых сочится лактусовый сок. Адакотурадцы используют его как тонизирующий напиток. Тамошние садовники специальными молоточками выстукивают стволы деревьев, что значительно ускоряет выделение ценного сока, цветом и вкусом поразительно напоминающего коровье молоко. Доение лактусовых деревьев происходит ежедневно после захода солнца. Проходя по аллее, мы видели множество женщин, с ведерками в руках стоявших в очереди за свежим соком. У некоторых были даже сита для сцеживания пенок.

Пан Клякса шагал все более размашисто, и чтобы не отстать, нам приходилось бежать за ним трусцой. Еще издалека мы увидели площадь А-С, откуда в небо взлетал великолепный салют. Никогда еще я не видывал столь интересных пиротехнических комбинаций. Многоцветные потоки фейерверков сливались то в петушиные хвосты, то в сражающихся драконов, а то и целые картины: например, королевский фрегат, а на нем самого Кватерностера I в ореоле из разноцветных яиц. Зрелище было прямо-таки фантастическим. Толпа выкрикивала приветствия своему доброму монарху, тем более что сегодня по случаю национального праздника на всех площадях жарили для народа бесплатную яичницу. Как нам сообщили, Кватерностер I выделил для этого двести тысяч экспортных яиц.

На площади А-С мы с большим трудом протиснулись сквозь толпу, обступившую сковороду-гигант, и пробрались во дворец Лимпотрона. Вероник уже поджидал нас у входа.

– Чемоданы распакованы, а одежду я велел погладить, – гордо доложил он. – В королевском дворце надо быть через полчаса.

Комнаты, отданные в распоряжение пана Кляксы, находились на втором этаже. Для сна там были развешаны корабельные койки, а обстановку составляли всевозможные компасы, барометры, градусники, приборы для измерения скорости ветра и количества осадков. На стенах висели метеорологические карты, а на столах лежали схемы с отмеченными флажками кривыми низкого и высокого атмосферного давления. Скорее всего, здесь располагались министерские кабинеты, на время ставшие комнатами для гостей.