Никогда больше он не хотел бы смотреть на то, как те, кого он любит, умирают от тяжелой болезни, а он не в силах помочь, когда тяга к живой плоти расцветает в них. Никогда больше он не хотел ощущать себя беспомощным, когда другие люди умирают, а он остается сильным.

– Земля могла бы принять все инопланетные расы, но ее жители никоим образом это не приветствуют, - сказала она и в ее голосе послышалась горечь. Столкнулась ли она с тем, что значит «не приветствуют»?

– У людей не будет выбора, кроме как принять нас.

– О, правда? Вот так просто?

– Просто, - он надеялся.
– А сейчас это уже становится утомительным, Мэйси. Ожидание, решил он, можно было бы сократить более приятым способом. Он приблизился к ней, его желание возросло - скоро он будет касаться ее - аромат меда распространился от него при его возросшей потенции.

Ее нос сморщился, словно она унюхало что-то неприятно пахнувшее, но ее соски уже напряглись для него, симпатичные торчащие под ее одеждой

– Что это за запах?

– Возбуждения, - ответил он, не видя причин отрицать очевидное. Он так долго не пах сводящей с ума похотью, чей запах был гораздо более острым, чем запах сводящего с ума желания сражения. Он уже отчаялся пахнуть так снова. Сейчас он упивался этим запахом.

– Не пытайся сделать вид, что тебе это неприятно, - не тогда, когда ее щечки окрасились розовым

Пухлые губки Мэйси приоткрылись и снова закрылись, ее руки дрожали.

– Возбуждение заставляет мужчин гореть, да? Ну, я покажу тебе, что еще может гореть, - большим пальцем она изменила настройки пистолета и выстрелила. Так же как и прежде, он с улыбкой обошел луч - на сей раз желтый, который означал, что если ранее она была настроена заморозить его, то теперь была готова сжечь. Стремительно он преодолел расстояние, остановившись в дюйме от дула.

– Мне кажется, я уже говорил, что я устал от этого. Она чуть было не упала назад от силы своего вздоха.

– И я уже устала повторять тебе, чтобы отошел назад, - еще один выстрел.

На этот раз он был так близко, что не успел отклониться от луча. Желто-золотистое пламя задело его плечо.

– Это больно.

– Разве? Я думала, тебе нравиться гореть.

Запах меда должен был исчезнуть, потому как маленький кусочек кожи, в который она попала, зашипел и покрылся волдырями. Этого не произошло. На самом деле, наоборот, запах, казалось, усилился. То, что он желал ее настолько сильно, что готов был распространять предательский запах, несмотря на ранение, было непонятно. Даже с его двухлетним воздержанием, что полностью уничтожало его теорию «только от отчаяния».

Как ей удалось возбудить его желание больше, чем какой-либо другой женщине? Она не была (естественно) золотой, как ему нравилось. Она не была послушной, как он привык. Он был озадачен ею, скорее даже очарован, понял он. Она была для него в диковинку. Но это сильное желание? Именно тут Бриан стал подозревать, что он хотел бы ее, даже если бы был пресыщен Проще говоря, она возбудила бы его в любом случае.

В теории - он был переполнен ими на сегодня - он мог бы разоружить ее, а ее саму повалить на землю и войти в нее прежде, чем она даже поняла бы, что происходит. Не смотря на ее ярую попытку отрицать очевидное, вокруг распространялся запах ее желания. Хотя некоторая часть его наслаждалась бы этим, потому что Бот знает, он был всего лишь мужчиной, остальная же часть его знала, что ее согласие и искреннее участие было бы в тысячу раз слаще. Самые трудные сражения, как он уже успел изучить, несли за собой самый приятный обед.

– Ты окружена, Мэйси. Брось свое оружие и признай поражение. Никто не собирается делать тебе больно.

– Я признаю поражение, когда умру. Как тебе такое?

– Боюсь, я не смогу исполнить твою просьбу. Твоя смерть нарушила бы мои планы относительно тебя.

От ее щек отхлынули все краски, и она потеряла часть своей бравады.

– К-к-какие планы?

Вместо того, чтобы ответить, он склонил голову набок и пристально вгляделся в ее голубые, с легким намеком на зеленый, глаза, вспоминая, как она двигалась несколько минут назад.

– С какой ты планеты?

Сильная паника отразилась на ее лице. Дыхание вырывалось из ее легких так громко в наступившей тишине, что звук этот словно царапнул его уши.

– Я отсюда, – выдавила она. – С земли.

Он переместился. Поток цвета охры скользнул через его сущность, оставшись позади с невероятной стремительностью.

– Врушка.

– Нет!

– Ты говоришь это после того, чему я был свидетелем?

– Да, – снова огонь.

Перемещение. Наконец, он преодолел разделявшее их пространство, и теперь между ними не было ничего, кроме дыхания. Он не может заставить ее, но может покорить ее до того, как она сбежит или вновь ранит его.

– Человек не может менять лица и тела, как ты.

– Это не имеет значение, - так же как и в прежний раз, она попятилась. Ее нижняя губка задрожала, и в глазах блеснули слезы, - прозрачные капельки боли, горя и усилившегося страха. – Сейчас позволь агентам уйти, и оставьте планету. Пожалуйста.

Эти слезы настоящие или фальшивые? Так или иначе, он почувствовал желание обнять ее и… утешить? Успокоить женщину, стрелявшую в него? Странно, но да. Это желание шло вразрез со здравым смыслом.