– Не был, - согласился Талон.
– Ты сделал то, что должен был.

Будет ли Элия того же мнения, или посмотрит на это как на очередное доказательство его дурного нрава?

– Сожгите его.

Таковы были их обычаи. Они похоронили агентов ПУП только по той причине, что знали об этом их предпочтении. Им претило иметь дело с мертвыми, но они сделали это, чтобы выказать свое уважение. Талон кивнул.

– Мы все уже избавились от одежды, и большинство в это самое время находится в купальнях.

– Хорошо, - Бриан бросил свой взгляд через плечо на дверь камеры Элии. Перейдя на раканскнй, он продолжил: - Те двое мужчин в лесу, которых она хлестала по лицу, ты понял о ком я?

Тогда у Бриана была последняя возможность поговорить с ними Теперь, когда он закончил подготовительные работы в этом доме, курсируя туда-сюда, между ними предыдущим убежищем, у него появилось время Талон снова кивнул.

– Приведи их в мой кабинет в течение часа.

После того, как Бриан принял ванну, переоделся в чистую одежду и его запятнанные вещи были сожжены со всеми остальными, он покинул свою комнату и сел за письменный стол, чтобы законспектировать лучшие способы защиты от Шён. Он видел лишь немногих представителей этой отталкивающей расы до того, как они исчезли. Кроме королевы, все они были мужского пола. Она была... странной. Изящная, обманчиво невинная, с мелодичным голосом, которому он и другие подчинялись беспрекословно. Ее сторонники пленили Бриана и остальных, и принудили их смотреть, как она совращает Ракан, одного за другим. Но она с брезгливым отвращением отослана Бриана и тех, кто был сейчас рядом с ним Он так и не понял, почему. Он бы с радостью принял ее в свою постель, не только потому, что довольно долго обходился без сакса. Что бы она ни говорила, ему сразу хотелось это сделать.

Он предполагал, что ее власть над мужчинами сродни власти мужчин Раканов над женщинами Рака, сладострастный запах, вроде наркотика. С той лишь разницей, что свою власть они употребляли во имя удовольствия. А она пользовалась своей, чтобы причинять другим вред. Так и случилось. Болезнь поразила их практически сразу, разрушая тела.

Как только она с ними совокуплялась, мужчины становились своими собственными тюремщиками. Но как только они спаривались с кем-либо незараженным до этого, сероватый оттенок сходил с их кожи. Иx до этого запавшие щеки округлялись.

Он задавался вопросом, почему им не стало хуже, почему они не слабели, как это происходило с женщинами? Почему они не становились каннибалами? Почему им становилось лучше?

Единственное, что приходило ему в голову, так это то, что сакс их исцелял. Оставались бы женщины сильными, если бы вместо того, чтобы пожирать мужчин, они занимались бы с ними сексом?

А если нет, исцелились бы зараженные Раканы в миг убийства королевы Шён? Скажем, он мог бы пленить и устранить королеву, как агенты ИУП поступили с ее собратьями. Находясь взаперти, она не сможет заниматься сексом. Если бы только он смог придумать что-то по поводу ее магического голоса. Будет мало толку, если она прикажет ему освободить ее, и он подчинится. В таком случае, он мог бы узнать, слабеет ли она от отсутствия секса. И если это так, он мог бы оставить ее гнить в заточении до самой смерти, при этом, не пролив ни капли крови. Так просто, с иронией констатировал Бриан, сжимая пальцами переносицу. Она все время держала вокруг себя стражей, и эти стражи могли исчезнуть и убить тебя еще до того, как у тебя появится время, чтобы моргнуть. Но, так или иначе, способ поймать воина, которого ты не можешь видеть, существует. У агентов ИУП это получилось.

Он в любой момент может украсть оружие агентов ИУП, предположил Бриан. Впрочем, тогда они еще в меньшей степени будут склонны с ним торговаться. Что же делать, что делать? Он вздохнул.

Когда он снова поднял взгляд, те двое агентов, которых Элия пыталась привести в чувство, заходили в комнату. Талон стоял позади, обеспечивая их покорность приставленными к основаниям шей огнеметами ИУП. Бриан окинул их внимательным взглядом. Оба мужчины были высокими и мускулистыми, у одного кожа была загорелой, что, кажется, очень нравилось людям, у другого она была бледной и лоснящейся. Бриан предпочитал то, как выглядела кожа Элии - слегка подрумяненная белая роза. Очаровательно. И неуместно. Оба были темноволосыми и могли бы считаться красивыми, предположил Бриан, зажимая в кулаках изящную бумагу со своими записями. Были ли они ее родственниками'?
– задумался Бриан, и ревность притупилась. Он не желал, чтобы Элия искала поддержки у любовника. А у брата, опять-таки, было позволительно.

Бриан поискал в них внешнее сходство. У одного глаза были цвета океана, у другого - цветов заката. Они не приходились родственниками друг другу, и не были родней Элии. Ее глаза были пронзительно-зеленого цвета, черты лица - более аристократичными. Если только они не обладали способностью изменять свою внешность, как это делала она? Но, нет. Под лицами обоих мужчин ничего не скрывалось. Более того, она быта против, чтобы они увидели ее настоящий облик. Бриан сжал челюсти и откинулся на спинку кресла, потирая подбородок двумя пальцами.

– Вы — люди?
– спросил он агентов. Они оба пульсировали энергией странного свойства, которая не была присуща человеческой расе.

Голубоглазый кивнул, его лицо было напряжено, как будто он старательно сосредоточился.

– Да. А теперь, что ты планируешь сделать с девушкой? Ты расскажешь мне. Ты хочешь мне рассказать.

– Нет, не хочу, - как ни странно, Бриан почувствовал внезапный порыв рассказать агенту все и обо всем, что он хотел знать.

– Твой план, - настаивал Голубоглазый.
– Ты как раз собирался мне рассказать. Да, потрясенно подумал Бриан. Он хотел рассказать, но позволил себе произнести только: «Какой план может быть у мужчины?»

– И, правда, - с понимающим смешком откликнулся Лоснящийся.

Как странно. Бриан совсем не ожидал веселья в качестве реакции на свои слова. Голубоглазый метнул в Бриана свой напряженный взгляд. А вот теперь, это была реакция, которую он ожидал увидеть. Ярость. Талон взвел курок одного из огнеметов и вдавил холодный ствол в череп агента. Мужчина замер.

– Она останется в живых?
– процедил сквозь зубы Голубоглазый.
– Ответь мне. Этот голос... практически неодолимый. Крайне могущественный. Он должен ответить. И все же, это чувство оставило его также быстро, как и поразило.