Она увидела решимость в его золотистых глазах.

– Пожалуйста.

– Нет. Ты расскажешь мне, что с тобой происходит, и я тебе помогу. Это твой единственный вариант.

Мучительная боль усиливалась и, не видя другого выхода, она сказала: «М-Мне нужен нож».

Он хмыкнул, его заботливость как рукой смахнуло.

– Есть только две вещи, которые ты сейчас от меня получишь, и нож не является одной из них.

– Пожалуйста. Нож.

Она дико озиралась вокруг, ища в комнате хоть что-то, что угодно, лишь бы с острым наконечником. Если бы ей пришлось ползти за этим, она бы так и сделала. Прошлой ночью она воспользовалась своими ногтями, но это не помогло высвободить достаточное количество крови. Несомненно.

Ее поле зрения сужалось, и она не видела ничего подходящего. Нет. Постойте. В углу возле двери стояла ваза с фруктами. Она могла бы вывалить еду и разбить вазу. Наверняка один из осколков окажется достаточно острым, чтобы прорезать кожу и вскрыть вены.

– Я не выпущу тебя из этой кровати, - сказал Бриан. – Так что, даже и не думай вставать.

Не обращая внимания на Бриана, она перебросила одну ногу через край постели. Это движение ее чуть не подкосило. Резкая боль пронзила все ее члены, и Элия заскулила. Не плачь. Не смей плакать.

– Элия? – спросил Бриан, в его голосе снова слышалось сострадание. – Это что, такая игра?

– Никаких игр. Пожалуйста. Нож.

– Но зачем? Помоги мне понять, что с тобой происходит.

– Мне нужно порезать себя.

Как можно скорее. О, Боже. Как можно скорее.

Он прищурился.

– Кровопролитие запрещено, Элия. Ты знаешь об этом. Я не дам тебе пролить мою кровь.

– Я не хочу проливать твою, - созналась она от слабости. – Я хочу пролить свою кровь.

Он удивленно моргнул.

– Я снова спрашиваю, зачем?

– Мне просто нужен чертов нож! Я клянусь, что не буду использовать его против тебя, - последние слова она произнесла со стоном. Она попыталась сесть, ударить его, заставить его понять, но не смогла. Больно. Как же больно. Она слишком долго оттягивала момент.

– Элия? – его голос был лишен каких-либо эмоций, а глаза – признаков жизни.

– Бриан. Пожалуйста. Я должна это сделать.

– Я вижу, что ты страдаешь от боли, но не смогу тебе помочь, пока ты не скажешь, что не так.

Он не дал ей шанса ответить. Бриан со свистом выдохнул и судорожно отпрянул от нее, как будто до него, наконец, дошло.

– Ты больна? Ты сказала мне, что не была заражена. Ты лгала? Твой укус…

– Нет. Не больна. Бриан, нож.

С ее щеки скатилась слеза, вскоре за ней последовала еще одна, пока это не превратилось в бесконечный поток. С каждой секундой ее боль и отеки усиливались.

– Скажи мне, зачем ты хочешь совершить что-то настолько варварское, как порезать себя. Немедленно!

Слова в отчаянии вырывались из нее на одном дыхании. Если для того, чтобы вынудить его помочь, он должен был узнать правду, Боже, помоги им обоим, она скажет ему правду.

– Я воспроизвожу слишком много крови. Я думаю, что это имеет отношение к тому, как я меняю образы. А я слишком часто менялась в прошедшие несколько дней. Раз в неделю или около того, мне нужно резать себя, чтобы спустить излишки. Я пыталась слить немного прошлым вечером, но когда мы… в ванне…

– Ты не менялась, когда была в ванне. Я об этом позаботился.

– Может, дело в удовольствии… я не знаю. Помоги мне. Пожалуйста, просто помоги мне, - бормотала Элия, не в состоянии с собой справиться. Она ожидала, что он отпрянет от нее, испытывая отвращение. Но он продолжил смотреть на нее сверху вниз, в его взгляде появилось что-то безжалостное.

– Что произойдет, если ты не сможешь себя порезать? – небрежно спросил он.

– Я вздуюсь. Мои органы разорвет. Нож, - прокричала она, сгибаясь пополам. Должно быть, она крепко зажмурилась, потому что следующее, что она увидела – Бриан, склонившийся над ней, обнажив зубы.

Все-таки, в конце концов, он протянул нож рукояткой вперед.

– Я даю тебе это потому, что скорее буду иметь дело с зараженной кровью, чем стану смотреть, как ты страдаешь. Если ты лжешь…

Последует строгое наказание.

– Не… лгу.

Она попыталась вытянуть руку, но локоть так отек, что не сдвинулся с места. Даже пальцы не сгибались. Нет. Нет!

– Я не могу пошевелиться. Ты… должен сделать это сам.

Он изумленно посмотрел на нее, и она увидела отвращение, которого и ожидала.