Шрифт:
Таня (наливает вино). За дурацкие мысли! (Вскрикнула.) Да! Ведь я не рассказала тебе самого главного. (Таинственно.) Сегодня я чуть не заблудилась!
Герман (засмеялся). В Сокольниках? Ну, не ври, не ври.
Таня (горячо). Честное слово! Сегодня для лыж такая легкая погода, и я ушла далеко за круг. Знаешь, там настоящий лес, тихо, ни души, только птицы, небо и снег. И вдруг мне стало страшно, мне показалось, что Москва далеко-далеко – за тысячи километров, и я где-то на севере, а вокруг волки, медведи… Ух как я испугалась, даже заревела от страха… И вдруг услышала шум трамвая – он шел в шагах ста от меня.
Герман (хохочет). Трусиха! И тебе не стыдно?
Таня. Сегодня глупый и счастливый день… Дай тарелку, я принесу второе. (Уходит в коридор.)
Герман просматривает газету.
(Возвращается из кухни, ставит ему тарелку.) Брось газету, тебе говорили – не читать во время обеда!
Герман. Сегодня в «Правде» портрет Марии Шамановой, директора одного из енисейских приисков. Награждена орденом Ленина.
Таня. Возьми другую вилку. Ты знаешь ее?
Герман. Шаманову? Нет… Но у нас в Главзолоте много о ней говорят.
Таня. Ну, вы, золотоискатели, вечно хвалите друг друга. Покажи-ка! (Смотрит газету.) Курносая!
Герман. Разве?
Таня. Определенно курносая. (Наливает вино.) За здоровье курносых!
Герман. А ты уж совсем пьяная, дурачок!
Таня.
Кар! Кар! Стал ворон напеватьИ на одной ноге скакать.Обед окончен. Входит Дуся, убирает со стола. Герман ложится на тахту. Звонок.
Кто же это? (Дусе.) Нет, я сама, вы обедайте, Дусенька. (Уходит.)
Герман. Дуся, вы книжки не видели? «Ценные минералы» называется… такая, в красном переплете.
Дуся (забирает посуду). А я читаю ее, Герман Николаич.
Герман. Читаете? Но ведь она… специальная.
Дуся. Вот-вот… Про камушки. Очень интересная. Я, как прочитаю, на столик положу. (Уходит с посудой.)
Герман (улыбается). «Про камушки»… Черт знает!
Таня (входя). Это доктор ошибся квартирой. Он к соседям. Там ребенок болен.
Герман. Опасно?
Таня. Кажется. (Садится к Герману на тахту. Включает приемник.)
Музыка.
Слышишь? «Песенка Миньоны»… ее всегда пела мама. Она преподавала пение у нас в школе, и было очень смешно, когда она вызывала меня: «Рябинина, к роялю». А по вечерам, когда со службы приходил отец, она садилась за пианино и пела:
Знаешь ли ты тот край, где все блеск и краса,Анемоны цветут и лавры зеленеют…А за окнами падал снег, как сейчас, и весь Краснодар белый-белый, точно игрушечный городок в сказке… (Пауза.) Вот и кончилось детство: каток, школьная стенгазета, пионерский клуб и наш знаменитый шумовой оркестр. Знаешь, Герман, мне всегда кажется, что я оставила детство в другом городе, далеко-далеко, но оно не кончилось, оно продолжается, но без меня. (Помолчав.) А помнишь, как мы познакомились год назад?
Герман. Бродили по Тверской…
Таня. Ели пирожные…
Герман. Были в трех кино…
Таня. И смотрели одну и ту же картину. А потом снова бродили по Москве, всю ночь, до первых трамваев. А потом я опоздала в институт…
Герман. А ты… ты не жалеешь, что бросила институт? Этой весной ты была бы уже врачом: ведь тебе оставался всего год до выпуска.
Таня. Ну вот, опять! Ты никогда не должен говорить мне этого… Ведь я люблю тебя, а любить – значит забыть себя, забыть ради любимого. Целые ночи я готова сидеть над твоими чертежами, потому что твои работы стали моими, потому что ты – это я.
Герман. Но ведь не можешь ты вечно жить моей жизнью. Пойми, это скучно, Таня!
Таня. Скучно? Кому?
Герман молчит.
Ну вот мы и поссорились… и в такой вечер!
Молчание.
Погоди, погоди, вот я возьму и уйду от тебя и никогда не вернусь. Ты будешь плакать?
Герман. Буду.
Таня. То-то! (Пауза.) Проси прощения. И никогда меня больше не обижай, слышишь?