– О Боже! – воскликнул он, обращаясь к своему спасителю. – Это самый храбрый поступок, который я видел в своей жизни!

Полковник Шрек в ответ произнес только одно слово:

– Нет! – И внимательно посмотрев на вершину холма, прибавил: – Вот кто настоящий храбрец, чтоб он сдох!

Тут до них донесся звук подлетевшего вертолета.

Увидев вертолет, из раскрытых дверей которого торчали стволы пулеметов, Боб встал на колени и занял более удобную позицию, закрепив неподвижно локти и кисти рук. Ему удалось на мгновение увидеть бледное лицо пилота сквозь огромное лобовое стекло. Скорее, это было не лицо, а расплывчатое белое пятно, которое на несколько секунд появилось между деревьев, когда вертолет стал подниматься вверх по холму, распугивая птиц и прижимая к земле деревья и траву.

Боб выстрелил.

“Получи, – подумал он, – Это на всех”.

Пуля попала в нижнюю часть огромной плексигласовой полусферы. В прицел Боб видел, как в мгновение ока цельная гладкая поверхность обзорного стекла превратилась в тысячи маленьких осколков и они белыми снежинками осыпались вниз. Пилот скорчился от боли и через долю секунды завалился на бок. Боб сразу же залег под прикрытие камня и, установив винтовку на мешочке с песком, стал отстреливать еще не успевших убежать с холма солдат. Он заметил, что, пока он занимался вертолетом, справа, у самого подножия холма, спряталась небольшая группа пантеровцев. Они резким броском хотели преодолеть последнюю опасную зону от холма до дороги, и, когда Боб увидел, как они один за другим выскакивают из леса и огромными прыжками мчатся в сторону дороги, ему это очень напомнило стрельбу по летящим мишеням. Прозвучали пять выстрелов, и пять “летящих мишеней” упали на землю. Заряжая следующие пять патронов в свой ремингтон, он увидел, как неуправляемый вертолет врезался в деревья и перевернулся, задрав вверх хвост с маленьким пропеллером. В следующую секунду произошел мощный взрыв и высоко в небо взметнулись масляно-черные языки безумного пламени.

Казалось, что после взрыва день сразу потускнел и беспощадное пламя высушило сочность его цветов. Но Боб этого не замечал: он был занят поиском целей. А их становилось все меньше и меньше.

“Ну что же, – думал он, – давайте, атакуйте меня! Ну, еще, еще!”

Шрек сидел, прислонившись спиной к высокому бетонному бордюру бассейна, который здесь был намного выше и образовывал ряд глубоких ниш, в данном случае очень удобных, чтобы прятаться от пуль Суэггера. Тяжело дыша, он смотрел на Скотта. Тот слишком громко всхлипывал, скорее всего, даже плакал, но Шрек этого не заметил.

Теперь от смерти его спасали шесть футов железобетона. Наконец-то он в безопасности. Ему все еще было не ясно, что же произошло. По стрельбе, а потом и по взрыву вертолета Шрек понял, что исход боя уже предрешен. Боб просто опередил Добблера и каким-то образом сам нашел Скотта. Он дал им возможность думать, будто они заманивают его в ловушку, в то время как он сам завел их в ими же придуманную западню, приведя туда, где все было на его стороне: высокий холм, защищенная площадка для стрельбы и целое стадо глупых, мечущихся из стороны в сторону и никем не руководимых мишеней.

Стрельба постепенно стихала.

Нику было видно, как на противоположной стороне холма они выбегают из-за деревьев. До них было не меньше трехсот ярдов. Для его “Мини-14” 223-го калибра это было тяжеловато. Но он знал, что если ему придется обороняться от большого количества наступающих, то лучше всего было бы начать стрельбу еще на дальних подступах, не дожидаясь, пока они подойдут ближе и каждый выстрел уже точно попадет в центр груди. Ведь, подойдя ближе, они смогут перекрестным огнем с флангов подавить любого снайпера. Он слышал, что Боб никак не может остановиться и стреляет так, как будто у него не винтовка, а автомат. Пусть стреляет, сегодня его очередь.

Ник лежал в классической позе, целясь через неловко воткнутые в землю кустики какого-то растения, которые он заранее “посадил” здесь, чтобы обеспечить хоть какую-то маскировку. Дышал он тяжело, но внутренне был абсолютно спокоен. Боб все стрелял и стрелял, но Ник не имел ни малейшего представления о том, что же творится на той стороне холма. Спокойно прижав винтовку к плечу, он нашел линию прицеливания и дождался, пока перестали дрожать ниточки прицела. За пятном мушки виднелась фигура командира взвода. Он надеялся, что на таком расстоянии все-таки может что-то получиться.

“Мушку, держи мушку”, – повторял про себя Ник, приказывая своему глазу переместиться с цели на прорезь прицела, пока мушка не превратилась в четкий выступ; цель осталась лишь фоном. Он не знал, почему надо было всегда соблюдать это правило, но безусловно верил, что это основа основ стрельбы из любого стрелкового оружия.

Мемфис плавно нажал курок. Прозвучал выстрел. Винтовка дернулась назад, и картинка прицела сместилась. Ярко сверкнув на солнце, в сторону отлетела стреляная гильза. Когда он снова взглянул в прицел, проверяя попадание, смотреть уже было не на что.

– Черт бы тебя побрал, ты снова промахнулся! Ну-ка дай мне эту винтовку, малыш! – проорал ему в ухо Боб.

Выхватив у Ника “Мини-14”, он быстро приставил винтовку к плечу и за несколько секунд опорожнил магазин – все двадцать девять патронов. Гильзы каскадом летели из патронника через экстрактор, скорее напоминая поп-корн, чем боевые патроны. Внизу, за линией деревьев, спасались последние бойцы батальона “Пантеры”.

– Они вне досягаемости этой винтовки, – сказал Ник.

– Да что ты говоришь? Ну тогда давай попробуем из этой!