–  Да, здорово! Но не слишком ли?
– пробормотал инженер и первым стал взбираться по лестнице.

–  Осторожней, мистер Сайрес, - крикнул Пенкроф, - может быть, обезьяны еще там…

–  Сейчас увидим, - произнес инженер, не останавливаясь.

Его товарищи стали взбираться вслед за ним и через минуту добрались до порога.

Обыскали весь дом. Никого не обнаружили ни в комнатах, ни в кладовой - в ней четверорукие изрядно похозяйничали.

–  А как же лестница?
– заметил моряк.
– Что за джентльмен ее спустил?

В это время раздался крик, и огромная обезьяна, спрятавшаяся в коридоре, бросилась в зал, - за ней гнался Наб.

–  Ах ты разбойник!
– крикнул Пенкроф.

И он взмахнул топором, собираясь размозжить животному голову, но Сайрес Смит остановил его, говоря:

–  Пощадите обезьяну, Пенкроф!

–  Помиловать черномордую тварь?

–  Да ведь она сбросила нам лестницу.

И инженер произнес это таким странным тоном, что трудно было понять, говорит ли он серьезно, или шутит.

Все кинулись на обезьяну, она храбро защищалась, но ее повалили и связали.

–  Уф, - отдувался Пенкроф, - а что же мы станем с ней делать?

–  Возьмем в услужение, - ответил Герберт.

Говоря это, юноша и не думал шутить, - он знал, какую пользу может принести умная обезьяна.

Тут все подошли к обезьяне и внимательно стали ее рассматривать. Она принадлежала к тому разряду человекообразных, лицевой угол которых не очень отличен от лицевого угла австралийцев и готтентотов. Это был орангутанг, а орангутангам не свойственны ни кровожадность бабуина, ни легкомыслие макаки, ни нечистоплотность сагуина, ни непоседливость маго, ни дурные наклонности павиана! У представителей этого семейства человекообразных наблюдаешь черты, свидетельствующие чуть ли не о человеческом разуме. Ручные орангутанги умело прислуживают за столом, убирают комнаты, приводят в порядок одежду, чистят обувь, ловко управляются с ножом, ложкой, вилкой и даже пьют вино… под стать двуногим слугам и не в обезьяньей шкуре. Известно, что орангутанг служил Бюффону, как преданный и усердный слуга.

Связанный орангутанг, лежавший в зале Гранитного дворца, был просто великаном, шести футов ростом; сложение у него было пропорциональное, грудь широкая, голова средней величины, лицевой угол равен был шестидесяти пяти градусам, череп был круглый, нос крупный, тело покрыто мягкой лоснящейся шерстью, - словом, то был превосходный представитель человекообразных обезьян. Глаза у него были поменьше человеческих, взгляд - живой, умный, белые зубы сверкали из-под усов, а небольшая вьющаяся бородка была каштанового цвета.

–  Просто красавчик!
– сказал Пенкроф.
– Знали бы мы его язык, побеседовали бы с ним!

–  Так это правда, хозяин? Он будет нам служить?

–  Да, Наб, - улыбаясь, ответил инженер.
– Только не ревнуй!

–  Надеюсь, что он будет превосходным слугой, - заметил Герберт.
– Очевидно, он еще молод, и воспитать его будет нетрудно. Нам не придется прибегать к силе или вырывать у него клыки, как это делается в таких случаях! Он, наверно, привяжется к хозяевам, если они будут добры к нему.

–  Конечно, мы будем к нему добры, - ответил Пенкроф, забывший, как он сердился на «шутников».

И, приблизившись к орангутангу, спросил:

–  Ну, как дела, приятель?

Орангутанг в ответ тихонько заворчал, не обнаруживая особенно плохого расположения духа.

–  Так, значит, хотим войти в семью поселенцев?
– спросил моряк.
– И станем служить мистеру Сайресу Смиту, так, что ли?

Послышалось одобрительное ворчание.

–  И вместо жалования хватит с нас и пищи?

В третий раз послышалось довольное ворчание.

–  Речь у него немного однообразна, - заметил Гедеон Спилет.

–  И хорошо, - возразил Пенкроф.
– Чем меньше говорит слуга, тем лучше. И кроме того - без жалованья! Слышите, приятель? Для начала жалования вам не назначаем, зато в дальнейшем будете получать вдвойне, если вами будут довольны!

Так появился на острове еще один поселенец, который впоследствии оказал всем множество услуг. Прозвали его по просьбе моряка и в память об обезьяне, которую он знавал когда-то, Юпитером, а сокращенно - Юпом.

Вот каким образом дядюшка Юп без особых церемоний поселился в Гранитном дворце.

Итак, поселенцам острова Линкольна удалось вновь завладеть своим жилищем, не прибегая к заброшенному водостоку и не превращаясь снова в каменщиков. И в самом деле, им посчастливилось, ибо в тот миг, когда они уже собрались приступить к работам, стаю обезьян охватил внезапный и необъяснимый ужас, который выгнал их из Гранитного дворца. Быть может, животные почуяли, что им грозит нападение с другой стороны? Только так и можно было истолковать их стремительное бегство.