–  Значит, там остались еще два тюка?

–  Два.

–  Сможете вы перенести их на «Грозный» за один прием?

«Грозный»!… Значит, перед нами действительно был аппарат «Властелина мира»!

–  Сможем, - ответил один из моряков.

–  Хорошо. Мы выйдем завтра с восходом солнца.

Итак, судя по всему, на лодке их только трое - капитан и два матроса.

Матросы сейчас уйдут, чтобы забрать последние тюки. Затем они вернутся и улягутся спать в своих каютах. Вот когда мы нападем на них - они и опомниться не успеют!

Услышав из уст самого капитана, что он не собирается отплывать до рассвета, мы с Уэлсом успокоились и решили подождать: пусть его люди вернутся из леса, заснут, и тогда «Грозный» будет в наших руках!

Но почему же все-таки капитан ушел вчера со стоянки, не закончив погрузку? Что вынудило его вторично зайти в бухту? Вот этого я не мог понять. Так или иначе, для нас это счастливая случайность, и мы сумеем воспользоваться ею.

Часы показывали половину одиннадцатого. В эту минуту песок снова заскрипел под чьими-то шагами. Человек с фонарем и его спутник опять вышли на берег и зашагали к лесу. Как только они дошли до опушки, Уэлс пошел предупредить наших помощников, а я подполз к самому краю обрыва.

«Грозный» стоял на прежнем месте. Насколько можно было разглядеть в темноте, это было продолговатое, веретенообразной формы судно без трубы, без мачт и без снастей, очень похожее на то, которое маневрировало у берегов Новой Англии.

Проверив наши револьверы, - они могли нам понадобиться, - мы снова спрятались в расщелинах скал.

С тех пор как люди с «Грозного» исчезли в лесу, прошло уже пять минут, и они вот-вот должны были показаться со своими тюками. Сейчас они сядут в лодку, мы выждем не менее часа, пока капитан и его спутники крепко заснут, и тогда только прыгнем на борт. Но надо, чтобы судно не успело отойти от берега или уйти под воду, - иначе оно и нас утащит с собой.

Нет, никогда за все время моей службы я не испытывал подобного нетерпения! Мне казалось, что эти люди не случайно задерживаются в лесу так долго, что там что-то случилось.

Вдруг на опушке раздался шум, и мы услышали конский топот. Это наши лошади, испугавшись чего-то, мчатся с поляны к берегу.

Почти сразу вслед за ними показались люди. На этот раз они бегут со всех ног.

Вполне понятно, что присутствие наших лошадей с коляской не могло не возбудить у них подозрения. Они поняли, что в лесу - засада полиции. Их выследили, подстерегли, им грозит опасность! И вот они несутся к проходу между скалами, чтобы поскорее вытащить якорь и прыгнуть на борт… Сейчас «Грозный» умчится с быстротой молнии, и наше дело будет проиграно навсегда!

–  Вперед!
– крикнул я.

И мы скатились на берег, чтобы отрезать этим людям путь к лодке.

Увидев нас, они сейчас же бросают свои тюки и стреляют из револьверов. Джон Харт ранен в ногу.

Мы тоже стреляем, но менее удачно. Наши противники невредимы, они продолжают бежать к лодке. Добежав до берега, не успев даже выдернуть якорь, они бросаются в воду и в несколько взмахов подплывают к борту «Грозного».

Капитан стоит на носу с револьвером в руке. Он стреляет, и его пуля слегка задевает Уэлса.

Мы с Нэбом Уокером хватаем якорный канат и стараемся притянуть лодку к берегу. Но ведь стоит только обрубить его с борта, и «Грозный» уплывет.

Вдруг якорь вырывается из песчаного грунта, опрокидывает Уокера, а меня зацепляет лапой за пояс и тащит в воду, несмотря на все мое сопротивление.

В ту же секунду на «Грозном» включают мотор, лодка делает скачок и несется к выходу из бухты.

Когда я пришел в себя, было уже светло. Бледные лучи пробивались сквозь толстое стекло иллюминатора тесной каюты, где я лежал. Сколько часов прошло с тех пор, как меня сюда положили, - этого я не знал, но, насколько я мог судить по косым лучам солнца, оно еще не очень высоко поднялось над горизонтом.

Я лежал на узкой койке, покрытый одеялом. Моя одежда висела в углу и, повидимому, была высушена. Пояс, почти совершенно разорванный якорем, валялся на полу.

Ранен я не был, но чувствовал себя совершенно разбитым. Если я на некоторое время потерял сознание, то не от слабости, - я отчетливо сознавал это. Дело в том, что когда канат тащил меня по поверхности озера, голова моя иногда погружалась в воду, и, как видно, меня во-время втащили на палубу, не то я бы непременно захлебнулся.

Неужели я теперь один с капитаном и его помощниками на борту «Грозного»?

Да, очевидно, это так. Вчерашняя сцена вновь и вновь встает перед моими глазами. Харт, раненый, лежит на песке; Уэлс тоже задет револьверной пулей; Уокер падает навзничь в ту самую минуту, когда якорь зацепляет меня за пояс. И, разумеется, мои спутники считают меня погибшим в водах Эри…

Однако каким образов движется сейчас «Грозный»? Возможно, что, превратив свою лодку в автомобиль, капитан мчится по дорогам, граничащим с озером Эри? Если это так и если я пролежал без сознания несколько часов, то машина, набрав скорость, могла уйти очень и очень далеко. А может быть, снова став подводной лодкой, «Грозный» продолжает свой путь в глубине озера?