– Почему нельзя сказать тайны всем людям? – однажды спросил Лан.

– Потому что так всегда было. Потому что они собирают людей вокруг владеющих тайной. В заветах и тайнах предков великая сила! – ответил Мудрый Аун.

Ночью к Лану приходили видения: наскальные картины из Слова предков оживали, и гулкий голос без конца повторял недоступные его пониманию мудрые заповеди…

Мальчик выбрал себе место среди колючих зарослей боярышника, пристально огляделся вокруг, нет ли какой опасности, и тогда только прилег, не выпуская из рук заостренной палки, хрупкого своего оружия.

Теплые лучи шаловливо щекотали ноздри, ленивый прохладный ветерок шелестел сухим листом у самого уха и убаюкивал, грустно и ласково.

Проснулся Лан от холода. Солнце заметно передвинулось, и ажурная тень от сплетенных стволов и ветвей деревьев надвинулась на него.

Вскочил. До захода солнца он должен еще набрать полную суму плодов боярки, шиповника, орехов и яблок. Зурра, жена жреца, строго следит, чтобы женщины и подростки наполняли свои сумы доверху. Беда тому, кто вернется с пустыми руками.

Прищурился на солнце: «еще успею», – и пустился бегом к ручью. Он знает одно небольшое ущелье, там довольно орехов и яблок.

В ложбинке за стеной кустарника он наткнулся на Муну. Она так увлеклась возней с волчонком, что не заметила мальчика.

Волчонок теперь не проявлял к ней былой враждебности. Он весело скакал вокруг, хватал зубами за руки, не кусая. Куда девалась та угрюмая тоска и ярость, которая светилась в глазах звереныша, когда Лан увидел его впервые. Да и подрос он заметно. «Значит, Муна где-то здесь прячет его от людей и зверей», – подумал мальчик.

Волчонок почуял постороннего и ощетинился. Уши прижались к голове, глаза превратились в две маленькие злые точки. Заметив настороженность зверька, Муна тоже схватила палку.

Лан вышел из-за кустов. Звереныш заворчал, заскулил и спрятался за девочку.

– Чего тебе? – сердито спросила Муна. – И ты следишь за мной, как Зурр?

– Не слежу.

Лан рассмеялся: разъяренная девочка походила на сову – глаза круглые и злые, волосы всклокочены, кажется, вот-вот выпустит острые когти.

– Не слежу, – повторил он. – Иду в то ущелье, где родник. Там много орехов и яблок.

Муна успокоилась немного.

– Ты не убьешь волчьего детеныша?

– Покажи твои руки, – сказал Лан вместо ответа. Муна с удивлением протянула ему руки.

– Зверь не укусил тебя? – поразился он.

В этот момент волчонок бросился на Лана и, если бы тот не отскочил в сторону, вцепился бы ему в ногу. Острые зубы глубоко впились в подставленную палку.

Муна закричала и прижала звереныша к земле. Волчонок не сопротивлялся, но продолжал глядеть на Лана непримиримо.

– Что же ты будешь с ним делать?

– Не знаю, – простодушно и горестно ответила девочка. – Наверное, отпущу.

Лан неодобрительно качнул головой. Со снисходительной улыбкой глядел он, как Муна привязывает звереныша к дереву и тот доверчиво жмется к ней.

По пути к ущелью мальчик задержался у ручья, чтобы напиться. Задумчиво оглядел он глубокие борозды от волчьих зубов на своей палке. «Все-таки зверь едва не перекусил такую крепкую палку. А ведь еще детеныш!»

От ручья Лан пошел быстрее, до заката оставалось недолго. Вдруг он услыхал протяжный вопль Муны, вопль боли и злобы. Не раздумывая, помчался Лан обратно.

С поляны доносился шум борьбы: хриплое дыхание, яростные выкрики, рычание.

У кустов, за которыми скрывалась поляна, Лан задержался. Внимательно огляделся, не подстерегает ли его какая опасность, и осторожно продрался сквозь колючие ветви.

Злоба вспыхнула в нем, когда в противнике Муны он узнал Зурра, сына жреца.

Зурр очень сильный. Он, придавил Муну коленом к земле и хищно оглянулся на рвущегося с привязи волчонка.

Только тут Лан заметил стрелу, глубоко вонзившуюся в кору дерева, в нескольких пальцах выше головы звереныша, и лук Зурра, брошенный в пылу борьбы.

Муна хрипела в бессильной ярости и тщетно пыталась освободиться.

О Зурр, победитель девчонок! Как посмел он прикоснуться к Муне вопреки запрету обычая! Пусть он выше, пусть сильнее – быть ему сегодня на земле!

Отшвырнув палку, Лан одним прыжком оказался рядом и опрокинул Зурра неожиданным ударом ноги в бок. Они катались по земле и колотили друг друга, свято соблюдая при этом заповедь: «Не пролей крови соплеменника».

Зурр был сильнее. Оправившись от неожиданного нападения, он нанес Лану такой удар, что тот задохнулся от боли.