«Они не люди!», - мысль рушила до фундамента все мое мировоззрение и устой. Они не люди, а я путешествую в пространстве...

« Врушка...», - резануло сознание воспоминание, а ведь, правда! Может и не человек вовсе. Резко движение головой, - и новый приступ режущей боли пронзил тело, принося долгожданное забытые.

* * *

– Лис! Лиса! Ты тут? – как сквозь вату донеслось до меня.

«Где я? Что это за шум?».

– О Боже! – судорожный крик подруги, и меня хорошенечко встряхнули. – Что это?

Боль, страх, вдох и кашель...

«Уйди, не трогай меня, оставь в покое. Хочу тишины...».

– Что с тобой? – взволнованный голос.

«Уйди!», - не могу открыть глаза, я даже не в силах одно единственное слово проговорить.

Всхлип и быстрые шаги по комнате, с причитаниями как по покойнику.

– Потерпи, я сейчас..., все будет хорошо... только не..., - всхлип и тихое рыдание. – Алло, скорая! Помогите! Моя подруга умирает... Нет! Нет! Нет! У нее жар, она как кипяток! - слова перемежались всхлипами и иканием. – Сейчас...

Мое запястье обхватили цепкие Машины пальчики и долгожданная тишина.

«Уйди, ничего мне не надо!».

– Еле прощупывается! Быстрее, я вас прошу, - всхлип, - Сколько ей? Аа-а-а, двадцать один..., - всхлип и рыдание. – Переулок Полярный 12, 15... Жду!

– Милая, все будет хорошо! Они скоро приедут, - опустившись рядом со мной на пол, заикаясь от рыданий, проговорила Маша.

Провела холодной рукой мне по лбу, убирая прилипшие волосы, и всхлипнула еще громче.

– Только держись!

«Зачем?».

– Все будет хорошо!

«Сомневаюсь!».

– Я буду рядом!

«А толку!».

Дверной звонок прервал бесполезный монолог, и она резко вскочив, побежала отворять, на ходу бросив:

– Я сейчас!

«Лучше уйди совсем и дай мне спокойно...».

– Вот она, проходите. Я сейчас!
– и ускакала, громко топая по полу.

– Хм, красивая! – протянул мужской голос, у меня над головой. Резкий свет ударил в глаз, раскрытый пальцами этого му...

– Она без сознания? – проверив реакцию зрачка, поизмывавшись и над вторым глазом, проговорил он.

«Охренеть! Ты где диплом купил, коновал?», - так хотелось крикнуть ему в лицо, а не могу.

«Удобно, поди, паскуда!», - мысленно зарычала, когда плашка фонендоскопа коснулась кожи на груди.

– Сердцебиение - слабое! Давление... Черт! Бросай ты этот шприц... Носилки живо... Быстрее...

– Саш, что там?

– Живее! Вот сюда, - лязг металла, и меня поднимают с пола, укладывая на что-то узкое.

«Хоть покрывальцем прикройте! Замерзну же...», - мысль шокировала своей абсурдностью. Я свое тело не контролирую, сознание, будто заперли в бесполезном сосуде, полностью лишенном движения, и я не могу даже руками шевелить. Да какие руки, я говорить не могу, глаза открыть!

Что-то тяжелое и теплое опустилось сверху, закрывая от холода и посторонних взглядов.

«Хотя, мне все рано! А вот, что со мной – нет!».

«Да не трясите так, мысли путаются!», - быстрый спуск по ступенькам и хлопок зарывшейся двери в подъезде.

– Ставь! – и носилки со скрипом вкатили в машину скорой помощи.

– Саш, что с ней? Какая молодая... передоз, отравление? Хронических вроде не заявлено?

– Леш, отвали, видишь, я занят! – аккуратное касание, и выше локтя затянулся давящий жгут.

«Он что, решил что-то уколоть в вену, в это кишкотряске?».

– Подожди уже подъезжаем!

– Да я попал, все нормально! Сейчас...

«Да ты ас... Так, хочу посмотреть на тебя, о гуру иголок!».

Скорую качнуло два раза, и машина затормозила.

«Гр-р-р-р, ты, что мне по вене пустил, гад?», - жжение и боль начали распространяться от руки по всему телу, а следом пришло полное онемение.

– В приемные покой!

«Ух, я невесомая! Мля... я теперь даже не чувствую ничего!».

– Что с ней, диагноз есть? Что делали? - жестко спросил женский голос.

«Угу, мне тоже очень интересно!».

– Вот ...

* * *

– Десятые сутки... – была первая внятная информация, которая дошла до замутненного сознания. Говорившей - была женщина, деловым тоном, она что-то тихо рассказывала собеседнику.