– Я на хрен весь этот треп слышать не желаю, – вдруг взвился Бобби, – я своим девушкам дарю настоящий жемчуг, так-то.

– Значит, ты не возражаешь, если я покажу ей мой, – сказала Мона. – Для проверки.

– А как насчет моего? – пискнула одна из женщин, потянувшись к своим серьгам. – Бобби, ведь это ты мне их дал.

– Эй, там, кончайте базар.

– А ну-ка, вот взгляни, подружка, – сказала Мона, протягивая Кристине свои бусы.

– Не смей трогать! – Бобби хлопнул водителя по плечу. – Джерри, останови машину. Я эту фифу в своей машине терпеть не намерен. Чтоб она меня тут еще с дерьмом мешала.

Машина притормозила у обочины, рядом с китайцем, отрезавшим рыбьи головы.

– Греби отсюда, – сказал Бобби Кристине.

– Обожди! – завопила Мона. – Скажи мне, как…

– Пошла вон, вытряхивай свою поганую задницу из моей машины!

Кристина открыла дверь и выскочила, прихватив пластиковый мешок, но дверцу не отпустила.

– Отпусти дверь, – проревел Бобби.

Она присела и посмотрела ему в глаза. Он мигнул. Рик научил ее, как распознавать слабаков. Обычно они больше кричали, чем делали.

– Я думаю, – сказала Кристина тихо, – что тебе не помешает вылезти и минутку со мной поговорить. Это в твоих же собственных интересах.

– Какого хрена тебе нужно?

– Я собираюсь помочь тебе выкарабкаться из дерьма, в котором ты по уши увяз, Бобби.

Он раздраженно вздохнул и выбрался из машины, оказавшись небольшого росточка.

– Так что ты мне хочешь сказать, женщина? Он ее не испугал. Просто заурядный сутенер.

Дешевый сутенер. Мир кишит такими, как он.

– Хочешь знать разницу между настоящим и поддельным жемчугом? Мне кажется, тебе следует это знать.

– Это еще зачем?

– Потому что, – она взглянула на машину, а затем перевела взгляд обратно на него, давая ему понять, что ей известно о его любви к махинациям, – я думаю, что ты давал настоящий жемчуг одним из своих девушек и не совсем настоящий другим. Я это нутром чую.

Бобби сощурился от солнца. На мгновение задержал взгляд на китайце, потрошившем рыбу.

– А тебе-то какого до этого хрена?

– Да никакого. Я просто подумала, что, может, тебе интересно знать, как определить разницу самому, так чтоб, – она к нему склонилась, – ты не облажался.

Он кивнул в раздумье.

– Чтоб не возникало ненужных проблем и всего такого прочего.

– Во-во.

Он вытащил бумажник.

– Пятерку?

– Нет.

– Десять максимум.

– Ты что, больной?

Кристина пожала плечами.

– Для такого человека, как ты, эта информация ценная, Бобби. Ты бизнесмен, на тебя работают люди, и нужно, чтоб они тебе доверяли, тебе нужно поддерживать определенный имидж. Ты не можешь себе позволить, чтобы они начали свару, выясняя, у кого жемчуг настоящий, а у кого нет. Так? Это выставит тебя в дурном свете, даст понять, что ты дешевка. Так? Кроме того, тебе не помешает знать, что за товар продает твой поставщик – качественный или он облапошивает тебя.

Бобби бросил взгляд вдоль улицы с повадкой человека, контролирующего ситуацию, и перевел взгляд на Кристину.

– Ты права.

– Так что пятьдесят хорошая цена.

Он вытащил из кармана бумажник на цепочке и вручил ей купюры.

– Кладешь жемчужину в рот и пробуешь на зуб. Если она шероховатая, значит, настоящая, если гладкая, тогда искусственная.

Бобби уставился на нее.

– И это все?

– Да.

– Пробуешь на зуб.

– Гладкая – фальшивка. Шероховатая – настоящая.

Он кивнул.

– Вроде как люди.

– Как некоторые люди, – уточнила она. – Шероховатые люди подчас фальшивка, а иные из гладких – настоящие.

Он агрессивно выставил вперед челюсть.

– А ты из каких?

Теперь можно было над ним и посмеяться.

– О, Бобби, я такая же, как ты.

– Это какая?

– То и другое.

Он покачал головой.

– А ты не промах. Не хочешь ли провести вечерок с Бобби? Внакладе не останешься, – он почесал яйца. – Я хочу сказать, мои причиндалы – высший класс, понимаешь? – Он взглянул на нее, чуя своей уличной интуицией, что встретился с особой штучкой. – Дать тебе мою визитку? На случай, если захочешь позвонить.

– Не стоит.

Но он уже держал визитку в руке. Красную, с напечатанным белыми буквами: БОББИ БУДЬ ЗДОРОВ – ИЩУ ПАРТНЕРОВ ПО БИЗНЕСУ. Она взяла карточку, только чтобы отвязаться от него. Бобби ей улыбнулся, в глазах лукавство.

– Йо, Беттина, думаю, ты будешь в порядке, так что мне можно о тебе не беспокоиться, так? – Он хлопнул дверцей, и машина, кренясь, рванула с места.

Была ли она свободна? Похоже, что да. Оглянулась – никого. Швырнула дешевую визитку на землю и шагнула в освещенный солнцем поток людей, прямо в восемь, или десять, или сколько их там миллионов, составляющих население города, такого огромного, что вам меня не найти, кто бы вы ни были. Она чувствовала себя слегка потерянной, но с каждой минутой город возвращался к ней, словно забытый язык. Она смотрела и видела – все более стремительные очертания машин, новые рекламы на боках автобусов, тротуары с мельтешащим людским потоком. Люди выглядели уставшими, одни, наверное, от тяжелой работы и низкой зарплаты, другие – от безделья и избытка денег. Копы-китайцы, русские домохозяйки из Бруклина, белые подростки, которым нравилось походить повадками на черных, и черные, пародировавшие самих себя. Навстречу ей вышагивали мужчины, которые предпочитали смахивать на женщин, и девушки, демонстрировавшие любовь к девушкам. Каждый был сам по себе, и никто не пытался влезть тебе в душу. Город сохранил тот же ритм и тот же темп, что и прежде. За четыре года она не прошла и четырехсот ярдов по прямой, а теперь перед ней раскидывался квартал за кварталом. Пространство. Она вновь понимала, что это такое – пространство.