Марти только теперь понял, что Бэф принял его за его сына.

— Я не думал, что это про отца, — пробормотал он, — я думал…

За окном кафе приземлился новенький автомобиль, в котором сидели трое парней и девушка с раскрашенными в разные цвета волосами. Они были одеты в чёрные кожаные куртки, кожаные джинсы и высокие остроносые сапоги. На голове одного из них, самого высокого и крепкого, был странный кожаный шлем, напоминающий шлем велосипедиста. Он выбрался из машины первым и решительно направился к двери кафе.

Когда он вошёл, Марти обмер. Он увидел перед собой точную копию молодого Бэфа Тоннена. Да и разговаривал этот парень точно так же. Вернее, он не разговаривал, а визгливо кричал.

— Эй, дед! Я же велел тебе протереть мою машину мастикой два раза, а не один!

— Уже иду, Грэф, — засуетился старик Бэф. — Именно сейчас я и хотел протереть её второй раз.

— Вы что, родственники? — спросил Марти, с отвисшей челюстью наблюдавший за этой сценой.

Бэф снова ударил его по голове набалдашником своей трости.

— Эй, эй, есть кто-нибудь дома? Кто же ещё может называть меня дедушкой, кроме моего внука Грэфа?

— Дед! — ещё более истерично заверещал Грэф. — Ты почему не шевелишься?

Бэф ещё не успел ничего ответить, как внучек ухватил его за шиворот и потащил на улицу. В дверях Грэф остановился и повернулся к Марти.

— Эй, Макфлай! — взвизгнул он. — Никуда не уходи! Ты — следующий!

Он исчез за дверью. Марти, так и не поняв, что нужно делать с бутылкой, поставил её на стойку и прошёлся по кафе. В дальнем углу заведения двое мальчишек дошкольного возраста возились у игровых автоматов под названием «Семь-двенадцать». Это была обычная игра, в которой её участник должен был поразить появляющихся на экране врагов — разбойников с Дикого Запада — из электронного пистолета. Мальчишки долго возились у автомата, прежде чем экран загорелся.

— Смотри, смотри, — стали наперебой галдеть они, — эта штука заработала! А я знаю, что это такое. Старинная видеоигра. Мне про такую папа рассказывал. Только как в неё играть?

Марти подошёл к мальчишкам и гордо сказал:

— Сейчас я покажу.

Это была его любимая игра. С видом знатока, Мартивзял прикреплённый сбоку пистолет и несколькими выстрелами уложил группу бандитов в мексиканских сомбреро, появившихся на экране. «Первоклассная стрельба!» — возвестила надпись на мониторе.

— У-у! — разочарованно протянул один из мальчишек. — В неё же руками надо играть…

— Да это же старьё! — довершил другой. — Совсем для грудных детей.

Они недовольно покинули кафе. Пока Марти растерянно вертел в руках пистолет, в кафе вошёл Марти Макфлай-младший. Он с порога закричал:

— Пепси, и только пепси!

Услышав голос сына, Марти оглянулся.

— О, чёрт!

Стараясь не попадаться на глаза своему отпрыску, Марти нырнул за изгиб стойки. Пока Макфлай-младший возился с бутылкой, Марти перемахнул через стойку и подобрался к тому месту, где стоял его сын.

В кафе раздался визг Грэфа:

— Эй, Макфлай! Я же велел тебе оставаться на месте!

— А, Грэф, привет! Привет, ребята! — заискивающе произнёс Марти-младший.

Марти узнал в голосе сына те же интонации, что были у Джорджа Макфлая, когда он разговаривал с Бэфом и его дружками во время первой встречи в кафе «У Лу», в 1955 году. Марти осторожно выглянул из-за стойки, наблюдая за сыном.

Грэф с дружками подошёл к Марти-младшему и воскликнул:

— Эй, Макфлай! Смотри! У тебя шнурок развязался.

Когда Макфлай-сын повернул голову туда, куда показывал Грэф, тот врезал ему по скуле. Компания разразилась дружным хохотом. Младший Макфлай так же, как когда-то его дед, униженно засмеялся вместе со всеми.

— Ну, так ты решил насчёт нашего ночного дела? — грубо спросил Грэф.

Макфлай-младший, переминаясь на месте, заскулил:

— Ну… я… я ещё не решился. Мне кажется, что это будет опасно…

Девушка с разноцветной гривой из компании Грэфа медленно провела длинным ногтем по щеке Макфлаямладшего:

— В чём дело? Или я не ласкала тебя?

Тот испуганно улыбнулся. Девушка опустила руку пониже и схватила Макфлая-младшего между ног. Тот дико заорал, а Грэф схватил его за куртку и стал трясти, словно цыплёнка.

— Да он полный засранец, мой сын… — пробормотал Марти, прячась за стойкой.

— Я тебя в последний раз спрашиваю, — заревел Грэф, — ты согласен или нет?

Хныча, Марти-младший ответил:

— Я ещё не знаю. Мне нужно посоветоваться с отцом. Лицо Грэфа исказилось в злобной гримасе: