— Док, что же произошло? — спросил он, отрываясь от газеты.

— По-видимому, пространственно-временной континуум разрушился в своей нормальной последовательности и образовался в новой, субреальной реальности.

Марти недоуменно посмотрел на Брауна:

— Пожалуйста, объясните нормальным человеческим языком, док.

Браун поднял с пола грифельную доску, вынул из кармана неизвестно как попавший туда мелок и стал рисовать прямую линию, в одной из точек разделившуюся пополам и продолжившуюся как две параллельные линии.

— Смотри, Марти, я постараюсь как можно прощепроиллюстрировать это. Видишь эту прямую линию? Так можно показать нашу историю. В начале — 1955 год, посередине — 1985 год, дальше — будущее. И вот временная линия где-то в прошлом резко ответвляется и, проходя параллельно, создаёт свой 1985 год. В этом году все живут в иной реальности.

— Но я не понимаю, почему.

— Сейчас поймёшь.

Док бросился к стоявшей во дворе машине времени и вернулся, держа в руке небольшой серебристый пакет.

— Узнаешь? Помнишь — это пакет от альманаха спортивной статистики. Я узнал его потому, что в нём остался чек. Я нашёл его в машине времени вместе с этим, — он достал из кармана обломок трости с набалдашником в виде львиной головы.

Марти повертел в руках деревяшку:

— Я знаю, что это. Доктор, это набалдашник трости Бэфа, того старика Бэфа, из будущего.

— Он был в машине времени со спортивным альманахом, — констатировал Браун. — Понимаешь, Бэф из будущего взял этот альманах, украл у нас машину времени и перенёсся назад. Очевидно, он передал этот альманах самому себе в какой-то точке прошлого.

— Вы так думаете? — с сомнением спросил Марти.

— Я знаю это абсолютно точно! — торжествующе возвестил изобретатель. — Сейчас ты убедишься в этом.

Он сунул Марти номер «Хилл-Вэлли Телеграф» за 1958 год, где под заголовком «Житель Хилл-Вэлли выиграл на скачках миллион» была помещена фотография Бэфа с пачкой банкнот в руках.

— Посмотри, что у него в кармане. Видишь, он выиграл свой первый миллион на скачках в 1958 году. Ему трудно было не выиграть, поскольку он знал, какая лошадь придёт первой. И так он изменил свою судьбу. Вот лупа, взгляни.

Марти увидел на снимке краешек обложки, торчавшей из его внутреннего кармана — «1950-2000».

— Черт! Альманах спортивной статистики! — выругался Марти. — Сукин сын! Он украл мою идею. Он наверняка подслушал то, о чём я говорил.

Марти сокрушённо покачал головой:

— Док, это моя вина… Если бы я не купил эту проклятую книжку, ничего бы не произошло. Это все из-за меня…

Браун покачал головой, мрачно глядя на снимок.

— Все это уже в прошлом…

— Вы имеете в виду — в будущем?

— Неважно, — док рассеянно махнул рукой. — Видишь, в чём заключается опасность путешествия во времени. Именно поэтому я и хотел уничтожить машину времени.

— Послушайте, док, ведь мы можем вернуться в будущее и помешать Бэфу украсть у меня альманах, — горячо заговорил Марти. — Ведь мы можем сделать это. Машина времени исправна, горючее есть…

Док удручённо покачал головой:

— Нет, Марти, не можем. Если мы вернёмся в будущее из нынешнего восемьдесят пятого года, мы окажемся в другой реальности. В той реальности, где Бэф Тоннен богат и могуществен, женат на твоей матери и где со мной произойдёт вот что.

Он сунул Марти газету, на первой странице которой красовался заголовок — «Доктор Браун помещён в психиатрическую лечебницу» и снимок, на котором два дюжих молодца в белых халатах уводили завёрнутого в смирительную рубашку изобретателя. Подзаголовок был ещё более красноречивым — «Местный изобретатель признан сумасшедшим». Дата на газете — 20 марта 1973 года — говорила о том, что доктор Браун и Джордж Макфлай стали жертвами спланированных акций.

— Нет! — потрясая газетой, воскликнул док. — Наш единственный шанс — восстановить настоящее в прошлом, в той точке времени, где оно ответвляется. Тогда мы сможем восстановить историю такой, какой мы её помним. Но для этого нужно знать точную дату — когда это произошло, и подробности — как и где этот негодяй, молодой Бэф, получил альманах.

Марти сжал губы:

— Я спрошу его самого об этом.

Бэф развлекался тем, что, сидя в своей огромнойкомнате на тридцатом этаже, смотрел фильмы о Диком Западе. На особенно интересном моменте ленты «За пригоршню долларов», когда герой Клинта Иствуда перехитрил своего противника, надев под пончо чугунную печную заслонку, экран телевизора погас.

— Что такое?

В двери, держа пульт, словно револьвер, стоял Марти Макфлай.

— Ты что здесь делаешь? — зарычал Бэф. — Я запретил пускать сюда кого бы то ни было.