– Друзья-подруги? Я, маленькая, для них стал плохим...

Светланка протяжно вздохнула:

– Со мной во дворе тоже никто не играет... потому что я дочка пьяницы, грязнуля, у меня... "воши и глисты могут быть"... А у меня ничего, ничего нет, понимаете?
– Светланка готова была расплакаться.

– Понимаю, маленькая. Козлы они вонючие!

– Не надо ругаться, Егор, - Светланка смахнула слёзки, и живо метнулась к половику.
– Давайте убираться.

Они дружно пропылесосили половики, затем Светланка приметила на окне умирающие от жажды цветы - бабушкино наследство - и сбегала на кухню за водой.

– Понимаете, чего-то не хватает, - вдруг сказала Светланка тоном кокетливой дамочки, явно подражая мамке, либо её собутыльнице.
– Музыки не хватает.

Егор включил магнитофон с древней кассетой популярной в его светлой прошлой жизни группы "Песняры". Подпевая и пританцовывая, Светланка принялась поливать цветы. Егор тем временем включил воду в ванну, извлёк из-под неё швабру и приступил к мытью полов.

Закончив с цветами, Светланка придвинула стул к окну и полезла снимать занавески.

– Я сам, - попытался предупредить Егор.

Стул качнулся, девочка подалась вперёд на спинку, и он опрокинулся - Егор чудом успел подхватить Светланку.

– Понимаете, невезучая я, всё время падаю, - засмеялась девочка и выдала очередную взрослую фразу, дешёвый дамский комплимент: - Какие у вас, Егор, сильные руки...
– закончила тихо, по-своему с детской простотой: - Тёпленькие... А у папы холодные всегда...

– Ты очень любишь папу?

Светланка помолчала, опустив пышные ресницы; казалось, она прислушивалась к тому, что происходило сейчас в ней. Егор, невольно затаил дыхание, боясь спугнуть тайный, возможно важнейший сейчас процесс души девочки.

– Понимаете, - внезапно заговорила Светланка, быстро роняя слова, казалось, мокрые от внутренних слёз, но в тоже время языком и тоном усталой умудрённой горькой судьбой женщины, - мне жалко папу... Он привык к мамке, жалел её, а она не жалела его... Обзывала слабаком и пила водку... Я родилась случайно, по ошибке молодости... Папа всегда гладил меня по голове и руки у него были холодные-холодные, как ледышки... Понимаете, папа никогда меня не бил, не ругал, а мамка...

– Ругала?
– Егор осторожно опустил девочку на ноги.

– И бьётся. Один раз веником... Называет "дрянь" и...
– Светланка, словно опасаясь, что подслушают, припала к Егору и горячо выдохнула: - "ублюдкой и говнюхой"... Вы работаете, Егор?

– Нет, ещё не работаю...

– Жалко. Если бы вы работали, вам бы дали отпуск, и тогда бы вы отвезли меня к папе.

– Но у него холодные руки. Он женится... и ты станешь обузой...

– Но я не хочу жить с ней!
– вскрикнула Светланка, перебив его, заплакала, уткнувшись лицом в живот Егора.

– Что ты, что ты, маленькая...
– Егор опустился на колени, извлёк из кармана не первой свежести платок.
– Ну, не плачь, ну их всех к лешему с холодными руками. И мамку твою туда же... Послушай, маленькая, давай жить вместе? Ты и я. И всё! И больше нам никого не надо! Я буду хорошим папой. Я брошу пить водку... и курить брошу... Я завтра же пойду искать работу... буду каждый день мыться...

Светланку душили слёзы. Егор взял её на руки и, прижимая к груди, стал ходить по комнате. Он говорил, что пойдёт на работу, а она в садик, вечером он будет приходить за ней, и они будут домой идти через парк, где живут белки и дрозды...

Светланка задремала, всё ещё всхлипывая, но Егор не спешил положить её на кровать, потому что сейчас он, будто окунулся в блаженство, незнакомое, всепоглощающее. Одна пьянчужка сказала ему: "У тебя нет сердца, только холодный серый асфальт..." И вот сейчас Егор с болью чувствовал, как асфальт раскололся и в щель просунулся скрюченный бледно-зелёный росточек и, по мере его выпрямления, исчезала, растворялась боль в сладкой истоме. Всё вокруг, до сих пор мёртвое, спящее, проснулось, ожило, наполнилось дивными запахами и нежной свежестью. Егор даже на мгновение задохнулся, потерял сознание и вес, и, будто семечко одуванчика, подхваченное ветерком, тёплым, ласковым, полетел, полетел...

Наконец, он решился положить девочку на кровать. Светланка вздрогнула, приоткрыла глаза и, вновь проваливаясь в сон, вздохнула:

– Ты не заключивай дверь: может, она придёт...

Егор понял, что Светланка сквозь пелену сна увидела своего папу и подумала о "ней" - мамке. Егор зло, с удовольствием, послал в их адрес пару ласковых выражений из зэковского репертуара. Вытер платком слёзы на щеках девочки, с необъяснимой трепетностью поправил упавшие на лицо прядки давно немытых волос.