Жизнеутверждающий белый цвет стен менялся сначала в серый, затем густел до угольно-черного, холодные каменные стены покрывались конденсатом, а освещение меркло, приобретая зловещий красноватый оттенок. Замысел архитектора состоял в том, чтобы, спускаясь по лестнице, человек понимал, что впереди его ждет нечто малоприятное.

На нижней площадке имелась массивная деревянная дверь с многочисленными стальными запорами. Трасса толкнул ее и пригласил остальных проследовать за ним по мрачному коридору с дверьми по обе стороны.

Вымощенный каменными плитами коридор вел в самое сердце безраздельных владений Свина. По воплям несчастной жертвы было нетрудно догадаться, где проходил допрос.

Трасса открыл третью дверь справа и вошел в помещение в сопровождении Кратавана, в то время как Раси нерешительно топтался у порога.

Сомневаться не приходилось, источник криков находился здесь. Человек, арестованный Раси, сидел, привязанный к стулу пыток. Его черная форма была покрыта пятнами пота и мочи. Широко раскрытые глаза бедняги молили о пощаде, поток бессвязных слов перемежался с жалобными стонами, пронзительными воплями и невнятным бормотанием.

За спиной жертвы Свин и два его помощника устрашающего вида готовили набор инструментов, применение которых даже маркиз де Сад признал бы чрезмерным. На раскаленной докрасна жаровне лежали щипцы, клещи и кочерги, а на столике рядом поблескивала не менее интересная коллекция жуткого вида зондов, ножей и ланцетов.

– Силы всевышние! – воскликнул Трасса. – Свин, что вы с ним сделали?

– Ничего, сэр, – пожал плечами садюга. – Мы еще к нему и не прикасались. Просто привязали его к стулу и сказали, что сейчас произойдет. Он тут же начал вопить без умолку.

Покачав головой, Трасса наклонился вперед и, опершись на одну из ручек кресла, к которому был привязан бедолага, заглянул испуганному насмерть человеку прямо в глаза.

– Все в порядке, – проговорил он. – Ничего с вами не случится, если вы согласитесь помочь нам.

– Я согласен, – ответил арестованный с жаром новообращенного, обещающего быть фанатичным поборником новой веры.

– Отлично. Нам нужно, чтобы вы всего-навсего ответили на несколько вопросов. Итак, как ваше имя?

– Борон!

Свин поднес к лицу допрашиваемого кулак величиной со свиной окорок.

– Только не вздумай сквернословить, – предупредил он мрачно.

– Я и не думаю. Меня зовут Борон! Честное слово!

– Ладно, ладно! Пусть будет так. Что это за форма такая, Борон? Она твоя?

– Да!

Парень яростно замотал головой, подняв настоящую метель перхоти, осевшей белыми снежинками на его коленях.

– На кого ты работаешь?

– На Миала из Минас Лантана. Я служу в его личной охране.

– Хорошо… очень хорошо. А теперь… не расскажешь ли нам подробнее о работе, которую выполнял для него последнее время.

– Да! Расскажу! Все расскажу! Не сомневайтесь!…

Лицо Борона выражало неподдельную искренность и честность.

Трасса, удовлетворенный ответом, выпрямился и повернулся к Свину, прислушивавшемуся к диалогу с возрастающей тревогой.

– Полагаю, ваши таланты сегодня не понадобятся, сержант, – сообщил инспектор.

– Что?…

Свин не верил своим ушам. Выглядел он удрученным.

– Вы слышали.

– Совсем не понадобятся?

– Совсем.

– Но… Нельзя ли его помучить хотя бы чуточку?

– Ради забавы, хотите сказать?

– Ага.

Свин ухмыльнулся. Он не уловил нотки иронии в вопросе инспектора.

– Свин, вы чудовище, безжалостный садист, бессердечный варвар.

– Сэр, благодарю вас, сэр!

Трасса устало пожал плечами. Ему хотелось как можно быстрее вырваться из этих жутких застенков, где сама атмосфера действовала на него удушающе.

– Кратаван, отвяжите задержанного и приведите его ко мне в кабинет, – приказал он. – И чтобы ни один волос не упал с его головы. Свин, вы видите эту раскаленную докрасна кочергу в руках одного из ваших приспешников?

Свин обернулся.

– Да, сэр!

– Примерь ее к своему седалищу и покрутись, умник. Это приказ.

Десять минут спустя Трасса сидел у себя за рабочим столом.

Примостившийся напротив Борон нервно ерзал на стуле. Хилое тело арестованного била крупная дрожь. Похожий на загнанную дичь (невеликого размера), он был готов разразиться рыданиями в любую секунду.