– Когда же будет этот вечер? – спросил кто-то.

– В одно из наших субботних собраний перед Рождеством, – ответил Петя. – На Новый год будет вечеря любви всей общины. Нам нужно принять большое участие. Будут, разумеется, читать стихи, петь песни, рассказывать об обращении, но хотелось бы создать что то особенное.

Все согласились с этим. Но что? Были уже коллективные декламации, на которых молодежь выступала группами, и это производило большое впечатление. Как, например, выступление о неверии. (Женские голоса декламируют: «Не знают разве атеисты?», мужские продолжают: «С ума сошел великий Ницше», и все хором «Кто сумасшедшим быть готов?»).

Были и очень содержательные мелодекламации – с пением и всеобщи движением. Например, трое поют, стоя за кафедрой:

«Сначала горсточка борцов за Ним вослед пошла…», когда доходят до пения слов: «Растет толпа борцов…», тогда поднимаются два хора и устремляются к кафедре с пением, и объединенное пение двух хоров зовет всех присутствующих к подвигу, жертве ради Христа.

Устраивали такие декламации, но всего этого казалось мало. Кто-то предложил устроить лестницу возрастания в благодати, где на каждой ступеньке, подсвечиваемой электрической лампой, будут написаны различные степени духовного роста. Шура Кузнецов отметил, что эта лестница уже была показана и во второй раз – неинтересно. Нужно что-то новенькое, особенное. Что же это особенное, так и не решили, а предложили каждому подумать.

Коля Иванов поделился, что его вызывал директор института и беседовал с ним о вере.

– Он мне прямо сказал, что педагогическая работа и баптизм не совместимы, – рассказывал Коля. – Я ему всячески доказывал, что верующий педагог – самый лучший педагог. Но все мои доводы о том, что мы честные, что стремимся к лучшей жизни и искренно хотим из детей сделать лучших людей, хороших граждан, не привели ни к чему. Он твердит одно: «Материалистическое миропонимание несовместимо с религиозным. Ты, как верующий педагог, будешь только калечить детей». Я не выдержал и сгоряча сказал ему, что он ничего не понимает. Наоборот, жизнь без Бога, жизнь, утопающая только в материальном, без высших идеалов вечной жизни, калечит детей. Он нахмурился и сказал, что мне лучше подать заявление и уйти из института.

– И как же ты думаешь? – спросила Валя Алексеева, с особым сочувствием смотря на Колю. Ей не удалось получить высшее образование, и она особенно радовалась, когда верующая молодежь училась. Любила она учащуюся молодежь еще и потому, что как раз через студентов-христиан она познала истину.

– Я думаю учиться до конца, – ответил Коля, – и сознаю, что мое призвание – быть педагогом, и это от Господа.

– Да, друзья, – задумчиво протянул Петя Фомин, поглаживая свой большой лоб. – Что ждет нас впереди? Мы мало говорим о том, как страдал Сам Христос и первые христиане и, пожалуй, совсем не готовы к страданиям.

Шура Бондаренко взъерошил свой огромный чуб и весело сказал:

– О страданиях, друзья, не будем говорить. Бог милостив, жизнь у нас еще впереди. А вот давайте лучше поговорим о тех из нас, которые женятся, выходят замуж и вместо того, чтобы строить дом Божий, занимаются только своими гнездышками. Вот возьмите для примера Банновых. Ведь какой ревностный был Никодим Федорович?! А Нюра, его жена, девушкой так хорошо проповедовала с кафедры!

– Положим, иногда проповедовала не совсем удачно, – вставил Витя Орлов.

– Я никогда не забуду ее проповеди, – сказал Лева застенчиво! – Она говорила о землетрясениях в последнее время перед пришествием Христа. Достала газету и стала читать об одном, происшедшем недавно. Как вдруг встает одна старушка и кричит на все собрание: «Сестра, а сестра, ты что газету читаешь? Мы Слово Божие пришли слушать, а не газету!» Все так и замерли, а проповедница не смутилась и дочитала статью до конца.

– Да, но после этого она газеты с кафедры больше не читала. – сказала Валя,

Все мы порадовались и чудесно отпраздновали свадьбы очень многих наших близких, и вот их нет в нашем кружке, заняты собою, только посещают собрания да поют в хоре, – сказал Петя Фомин, – Нам, несемейным, легче будет, а каково же будет им?

– Друзья, а время-то уже одиннадцатый час, нужно и по домам, – напомнил кто-то.

После горячей, сердечной молитвы распрощались. Лева возвращался домой вместе с Петей Фоминым. Дорогой Петя делился своими воспоминаниями о том, как он обратился к Господу, как начал работать среди молодежи. Потом он замолчал, о чем-то задумался и вдруг тихо сказал Леве:

– Теперь я, брат, в искушении.

– Что такое? – поинтересовался Лева встревожено. Он никак не думал, чтобы такой сильный духовно брат, как Петя, попал в искушение:

– Вот видишь ли, – запинаясь, сказал Петя, – только никому не говори. Много у нас среди молодежи сестер, и ко всем мы должны относиться одинаково, а вот мое сердце почему-то все больше привязывается к Марте Кливер.

– Да она совсем еще молоденькая, – сказал Лева. – Так или иначе Христос не рекомендует связывать себя делами житейскими.