Казаки добывали на пропитание линную птицу ногайкой. Они нашли в степи и показали капитану интересную породу гусей, которую называли гусь-собака. Этот гусь-собака устраивал гнездовье в пустующей норе сурка и там выводил потомство. Участники экспедиции уже видели красных уток-казарок, гнездующихся в норах, и потому меньше удивились гусю-собаке, хотя и странно, как такая большая птица помещается в норе.

Зато капитан пришел в восторг при виде высоко и изящно скачущих сайгаков: «Самое приятное зрелище представляют глазам сайгаки. От ружейного выстрела рассыпаются по степи и представляют изрядный балет».

И то скажите, кого цветущая степь не приведет в восторг. Да и степь ли это? Кругом куртины кустарниковой вишни, низкорослой яблони, бобовника… Нередко встречаются небольшие дубравы и сосновые боры.

В пути капитан занес очередную запись:

«…Земли тучные и хлебородные. Множество вод и переизрядных трав. Воздух здоровый и благодарственный. Двадцатого мая зацвел бобовник».

«Двадцать первого мая зацвел ковыль».

«Двадцать третьего мая появились комары-кусаки».

«Двадцать четвертого мая зацвели сирень и калина».

«Двадцать шестого мая первое цветение земляники».

«Вся равнина покрыта розовым и белым цветом бобовника и вишенника, среди коих яркая зелень и белые кисти таволожника. Прекраснейший вид. Распустились тюльпаны всех видов и цветов. Их луковицы едят мыши, выклевывают грачи и галки. Многие птицы по красоте цветам не уступают. Сизоворонки и зимородки – одни из чудеснейших птиц».

«На речке Ташле, впадающей в Самару, нашли хороший мягкий точильный камень, к точению ножей способный. Образцы взяли».

Когда экспедиция вышла к Бузулукскому бору, капитан дал знак остановиться. За стеной у него степь, а впереди высокая стена леса. По опушке леса много низкорослого цветущего кустарника, встречались вековые березы, осины, но выше всех медноствольные сосны. На сколько хватало глаз и влево и вправо простирался сосновый бор.

– Покойный ныне Петр Великий был бы рад видеть такой лес, годный для корабельного дела, – сказал Константин Константинович.

– Велик сей бор в степи? – спросил геодезист. – Есть ли здесь река?

– В длину не знаю докуда мерить, а в ширину по прямой верст пятьдесят-шестьдесят, – ответил Вожа. – За бором степь. Течет здесь река Бузулук. Впадает в Самару.

– Ишь, как бор шумит, разговаривает о чем-то, – прислушался Долматов.

– Известно, о чем говорит, – сказал Вожа. – Дождь будет. Самое время шалаш ставить.

Из стана на опушке бора экспедиция совершила пешую вылазку в глубь бора. Подивились обилию оленей, лосей, медведей и других зверей и птиц. Но дольше остаться не могли. Впереди долгий путь, много работы. К верховьям реки от Бузулукского бора экспедиция продвигалась быстро.

– Благодатные места, – восхищался капитан. – Долина реки Самары и сама река – славные.

Казак Надей Боев согласно кивнул головой:

У нас так говорят: Волга-матушка, Тихий Дон Иванович-батюшка, Яик Горынович – золотое донышко с серебряной покрышечкой, Самарушка-сударушка. Самара в числе знатнейших вольных рек. Невестка.

– Смотрите! – Вожа показал на двух путников в черных одеяниях, бредущих среди степи, поросшей кустарником. Странники. Не иначе монахи.

Капитан счел важным встретиться и расспросить монахов. Чего ради два человека с одними посохами в руках отправились в столь опасное странствие, в котором их могли и убить, и полонить.

Оказалось, что монахи представляли один из ручейков великого переселения в Дикое поле. Они и сами поселенцы одного из волжских монастырей и способствовали переселению других. В Поле пошли с целью распространения Божьего слова и привлечения беглых россиян селиться на монастырских землях. Принимали и бесписьменных беглых.

Православным монастырям на Волге правительство выделяло землю для заселения еще в прошлом веке… Но во время правления придворной партии Бирона давление испытывало не только крестьянство, но и православные священники. Вопреки прежним устоям у священников отбирали детей в солдаты, а нередко и самих грамотных священников насильно в приказном порядке отправляли служить в армию или в контору завода… ввиду нехватки грамотных людей. Оттого священники, случалось, тоже пополняли ряды беглых. Но куда важнее то, что в эти годы произошло сближение угнетаемого крестьянства и утесняемого священничества.

Монастыри охотно обосновывались на новых землях в вольной Сибири и в Диком поле. Еще в 1606 году Чудов монастырь получил от царя право рыбной ловли на Волге на сорок пять верст от Черного затона до устья Елань-Иргиз. В 1699 году Воскресенскому монастырю в Змеевых горах отмежовано Дико поле. Вследствие правительственных указов 1716, 1718, 1727 годов на Иргизе появились первые официальные селения раскольников-староверов и монастыри. Постоянно тревожимые кочевниками, монастыри могли менять место расположения, но начало положено.