Мотя же для мужиков затеяла тесто на хлеб. Хоть и не было в зимовье русской печи, в которой выпекается лучший хлеб на земле, а все же какой ни выйдет каравай, все обитателям пустошей в радость.

В лесу и в степи звероловы печеный хлеб видели редко. Даже сухарей с собой не брали. Хлеб на морозе замерзал. Если еще в оттепель отпотеет, то потом замерзнет, как колотушка. Зубы обломаешь, не угрызешь, ножом не разрежешь. А ну как провалишься в прорубь? Или лодка перевернется? Размокнет и размажется по мешку.

Иное дело пельмени. Прокрученное или мелко порезанное мясо закатывают в лепешки теста и возят с собой. Чем сильнее мороз, тем лучше хранится. Стужи и воды пельмени не боятся. Варятся быстро. Бросил в кипяток – и через несколько минут готово. И мясо, и хлеб, и хлебово, пожалте, разом. Поел человек – и сыт до вечера. На промысле больше двух раз в день и не ели.

Вот и стали пельмени национальным блюдом в России. Желанны и в хижине, и во дворце. Гениальное изобретение, достойное и шутливой оды, и торжественного гимна.

После пельменей вторым основным блюдом в Диком поле стала каша. Особенно летом, когда «пельменям жарко». Почитали прежде всего пшенку и чечевицу. Потом гречу, горох и бобы. Но горох и бобы варить дольше, чем пшенку. В метель, при ветре, задувающем костер, бобы полдня варить будешь. В чистом поле нет лучше пшенки и чечевицы. По сему случаю в народе и поговорка родилась: «Каша – мать наша».

Варится пшенка как суп и круто, до выкипания воды. В поле – чаще чтоб вода осталась. По возможности варили и с мясом, и с рыбой в зимовье.

В метель пшенка могла пострадать: снег набивается в любую щелочку. В оттепель пшено отсыреет и может заплесневеть. Поправимое дело – пшено просушивали, оказавшись в тепле, в зимовье или на солнце.

То пища простая. Однако в походе, в дороге, на промысле частенько питались еще проще. Звероловы жарили на костре мясо. Вместо хлебова ели кулагу – пшеничную муку или ржаную муку, заваренную кипятком, редко с добавлением сухарей. Или пили чай с толокном; бросят в кипяток горсть-другую заранее пожаренной овсяной муки – и толокно готово.

Чай заваривали из трав – зверобой, пастушья сумка и другие, но это тоже преимущественно в зимовье, вернувшись с обхода ухожья.

Народ простой, неприхотливый. Не зря сказано: без соли не сладко, а с солью и солому съешь.

От цинги еще и зимой, и летом квас готовили, пшено с патокой, пиво, сваренное из еловых шишек. Все облегчение.

Но это в будни. А ныне праздник. И решил Вожа для любимой еще одно угощенье добыть. На хорошее древко насадил пику. Позвал Васька и кликнул собаку. Пошли звероловы к ближайшей примеченной берлоге. И Мотя за ними, посмотреть на косолапого хозяина зверей.

В овражке, возле поваленной ветром огромной сосны, звероловы нашли в снегу продушину. Спящий медведь слабо дышал.

– Береги заряды, – сказал Вожа. – Кидай ветви в продушину. А как махну – беги к ружью и жди.

Васек сунул толстую ветвь в продушину. Потолкал ее. Медведь заворочался, потянул лапой ветвь. Васек бросил сверху еще ветвь, еще… Медведь полез вверх, утягивая и отталкивая ветви.

В тот момент, когда косолапый занимался ветвями, Вожа быстро наскочил, воткнул пику-рогатину и навалился на нее нсем телом. Медведь обмяк. Скоро дело сделано. Да не всегда так удачно бывает. У иного косолапый отобьет лапой пику или даже сломает уже воткнутую – и охнуть не успеешь, как оседлает охотника и задерет…

Хороши медвежьи окорока, и шуба свою цену имеет. Но Вожа уже строгал из веток вертела, чтобы зажарить на костре медвежью печень.

На другой день Вожа начал провожать отнекивающуюся Мотю:

– Сродственники беспокоиться будут. Да и мы со дня на день в степь уйдем. В лесу снега больно много.

Он посадил жену в сани, накрыл козьей дохой, дал в руки запасное ружье и отправил домой.

Промысел дело мужское, простоя не терпит. Пойдут январские да февральские метели, и уж совсем трудно добывать зверя. Самому бы не пропасть.

Зимний лес по-своему красив. Прошел снегопад, и стоят деревья с большими шапками снега на ветвях. Прошел ветродуй, стряхнул снег, и опять многие деревья стоят голые. Но вот ударил ночной мороз, на ветках выпал иней, и лес, как в сказке, преобразился. На земле огромные белоснежные сугробы, а на деревьях серебристые игольчатые украшения.

Зимовье звероловов замело под самую крышу. В зимовье тепло, в лесу тихо, но промысел из-за глубокого снега прекращен.

Взяв немного продовольствия, звероловы ушли в степь. Чистое поле встретило их обжигающим ветром. Зато снега в степи немного, а на буграх вообще чуть выбелено. Можно охотиться верхом. Кони сами добывают корм из-под снега. Бобровые гоны на степных озерах получше, чем на самых заповедных реках.