Он с улыбкой возвращался домой, перешагивая через две-три ступеньки лестницы длинными ногами, стараясь побыстрее попасть на третий этаж, туда, где его ждало зеленоглазое чудо. Вспомнил, как проснулся сегодня утром и впервые за долгие годы не почувствовал себя хмурым медведем, каким обычно бывал спросонья. Что-то было не так! Что-то изменилось в его жизни. И он, не веривший в бога, готов был молиться, чтобы все так и оставалось, вот так, как сейчас. Чтобы подольше продлился вот этот период его жизни. Если это счастье, пусть останется с ним подольше. А чем нужно будет расплачиваться, подумаем позже. Да какая разница, чем расплачиваться, если она ждет его! Она… его… ждет!

Звонок мобильника вывел его из состояния идиотизма влюбленного школьника.

— Привет, Демидов! Как жизнь?

— Привет, Белов! Отлично! Как сам? — насторожено поздоровался тот.

— По тебе скучаю!

— Что-то ты действительно соскучился, раз звонишь раньше срока. То звонил раз в месяц, а тут — что случилось? Таймер раньше сработал? Опять звонишь заманивать меня в клинику?

— Ну с прошлого года надо было тебя проверить: как дела? Не передумал ли возвращаться?

— Сразу нет, — отрезал Демидовю

— Ну ты б хоть подумал для приличия.

— А чего мне думать?! У меня и здесь отличная работа…

— На скорой?

— А что, на скорой всегда люди нужны. А практика тут знаешь какая?!

— С твоими руками!!! Это все равно что гвоздь микроскопом забивать!

— Паш, я тебе уже год говорю одно и то же, а ты русский язык понимать никак не хочешь. Я не вернусь.

— Дим, ты мне очень нужен! Ты же хирург от бога! Грех такой талант зарывать в землю!

— Паша, даже не уговаривай! Хватит с меня Москвы!

— Дим, больница перешла под мое руководство. Вся система поменялась. Больше такого не будет!

— Паша, ты же знаешь, что с этого все начинается, а потом заканчивается, когда все соки эта система из тебя выпьет. Да о чем мы разговариваем: я больше года в операционной не был!

Именно это и окрылило Пашку, если в начале надежда была очень слабая, то теперь он был уверен, что рано или поздно Демидова можно будет дожать.

— Я уже все продумал, месяц побудешь на восстановительном периоде, поассестируешь для того, чтобы руки вспомнили, а потом наберешь команду и вперед!

— Паша, я не вернусь! Мне и здесь хорошо!

— На скорой? — скептически спросил Паша.

— На скорой тоже врачи работают.

— Но не с такими руками, как у тебя! — вспылил тот.

— Паш, все закончили! Передавай привет Оле!

— У меня, между прочим, дочь родилась, пока ты там на скорой балуешься, — обиженно пробормотал Пашка.

— Поздравляю, Пашка, отцом стал — молодец! Но в Москву не вернусь, не упрашивай!

— Ну тогда перезвоню через месяц! До связи!

— Вот черт упрямый, — усмехнулся Дмитрий, нажимая кнопку звонка.

Дверь тут же открылась, и она прижалась к нему теплым телом прямо в распахнутые полы дубленки. Он уткнулся куда-то ей в шею. Его тихая гавань в штормовом океане жизни! Надолго ли? Какая разница! Главное, что она сейчас у него есть.

Лица проскальзывали перед глазами, не давая взгляду задержаться хоть на одном. Головы строем плыли одна за одной, как бутылки в линии по разливу напитков. Она пыталась задержаться хоть на одной, чтобы разглядеть лицо, но темп все ускорялся. Вскоре все они слились в одну размытую полосу. Она не успела! Опять!

Она резко открыла глаза. Фух, ну и сон! Какие-то головы без бел! Приснится же чертовщина! Она тихонько, чтобы не разбудить спящего рядом Димку, спустила ноги с постели, накинула рубашку и, неслышно ступая, направилась в кухню. Холодная вода остудила разгоряченное тело. Но она все равно еще не была готова возвращаться в постель. Присела на стул и задумалась: а что если… Что-то крутится вокруг нее, но она никак не может ухватить. А вдруг она так и не вспомнит даже своего имени?!

— Ты чего не спишь? — он смешно щурился на яркий свет.

— Да так… приснилось…

— Кошмар? — понятливо кивнул он, чмокнул в макушку, взял ее стакан, допил ее воду, набрал заново и поставил перед ней на стол. — Чего приснилось?

Она поморщилась.

— Да так… гадость какая-то…

— Понятно, — снова кивнул. — Пойдем в постель.

— Я немножко посижу. Не хочется спать…

— А кто тебе сказал, что мы спать идем?! Надо твой плохой сон прогонять! — улыбнулся он, подхватывая ее на руки.

— Как у тебя появился памятник из бутылок на кухне? — спросила она тихо, давая понять: если не хочешь говорить, я не настаиваю.