Наше «эйхмановское» досье распухало. Мы включили в него не только документы, полученные от Бауэра, и те, которыми располагали раньше, но и новые, найденные в архивах различных ведомств. Мы тщательно записывали любые сведения, которые помогли бы опознать Эйхмана и членов его семьи. Всю эту работу приходилось делать с величайшей осторожностью, чтобы никто из посторонних не понял интереса государственной службы.

В конце февраля Иосеф Кенет был уже готов ехать в Аргентину. Мы составили для него убедительную «легенду» – для зарубежных стран и для дома: даже его жена и дети не должны были знать, куда и зачем он едет. Дома Иосеф рассказал, что его посылают выяснить, откуда берется волна антисемитизма, захлестывающая многие страны, в том числе Южную Америку. Кенет взял с собой рекомендательные письма многих израильтян к их родственникам в Южной Америке, чтобы там сформировать группу доверенных лиц.

Кенету предстояло решить две задачи: найти Рикардо Клемента и установить – он ли Адольф Эйхман. После того, как он выполнит свою часть операции, настанет черед других: поимка Эйхмана и доставка его в Израиль. Поэтому он должен был соблюдать крайнюю осторожность, чтобы не спугнуть преступника. Мы также решили, что по дороге в Аргентину Кенет побывает у доктора Бауэра и узнает новости по нашему делу.

Тем временем Харпаз докладывал из Германии, что доктор Бауэр начинает проявлять признаки нетерпения: прошли недели с тех пор, как он передал нам секретную информацию, а мы еще не сообщили о каких-либо конкретных шагах. Поэтому Харпаз обрадовался, что наконец-то сможет сообщить гессенскому прокурору о приезде особого посланца.

В конце февраля 1960 года Кенет направился в Кельн. Вместе с Харпазом они приехали во Франкфурт, а так как дело было в воскресенье, когда учреждения закрыты, они пошли к Бауэру домой. Прокурор жил в скромной трехкомнатной квартире. Его кабинет ломился от книг, поэтому хозяину пришлось снять несколько стопок с кресел, чтобы усадить гостей.

Мужчины беседовали три часа, откровенно и дружелюбно. Кенет, согласно инструкции, сказал Бауэру, что едет в Аргентину искать Клемента и пытаться установить его личность. Он просил Бауэра открыть его новый источник информации. Однако прокурор ответил, что это невозможно да и не принесет пользы: информации вполне достаточно, чтобы начать действовать и добиться результатов.

По дороге из Европы в Аргентину Кенет задержался в двух странах Южной Америки, чтобы встретиться с четырьмя добровольцами – местными жителями, вызвавшимися помочь нам. Все четверо свободно владели испанским языком и хорошо знали Аргентину и Буэнос-Айрес, так как частенько наведывались туда по делам.

Среди добровольных помощников Кенета была семейная чета: Давид Корнфельд – молодой преуспевающий архитектор и его жена Эда – психолог и лингвист. Кроме того – адвокат Лобинский, человек средних лет с широкими связями во всей Южной Америке. Четвертым был студент по имени Примо. Он учился на втором курсе инженерного факультета.

Кенет договорился с ним о встрече в аргентинской столице. По совету Кенета все четверо обзавелись удостоверениями личности с вымышленными именами.

Сам же он прибыл в Буэнос-Айрес вечером 29 февраля 1960 года и направился в гостиницу, где для него уже был забронирован номер. В номере он нашел телефонную книгу города и окрестностей и тут же стал искать интересующие его имена. Среди абонентов в Буэнос-Айресе он обнаружил Рикардо Клемента и Карлоса-Рикардо Клемента, но в списке абонентов округа, включавшего район Оливос, никакого Клемента не значилось.

Утром Кенет купил карту города и прилегающих населенных пунктов и стал выяснять, можно ли взять напрокат автомобиль. 3 марта он уже ехал в арендованной машине на встречу с Лобинским – в кафе. Лобинский рассказал, что доехал без приключений и расположился в отеле, который наметили заранее. Кенет спросил, можно ли, не вызывая излишнего любопытства, обратиться в частное сыскное бюро, чтобы разузнать подробности о тех или иных лицах. Лобинский ответил, что можно, особенно если он, как адвокат, объяснит, что разыскивает некоторых людей в связи с делом о наследстве. Сыскное бюро сохранит все в абсолютной тайне, если об этом попросить. Он у себя в стране не раз пользовался услугами частных сыщиков и, бывало, поручал доверенным лицам заказывать для него различные сведения в бюро в Буэнос-Айресе. Тогда они с Кенетом договорились, что адвокат свяжется с подходящим бюро и запросит: сведения о Рикардо Клементе и Карлосе-Рикардо Клементе; подробности о жильцах дома №4261 по улице Чакобуко в Оливосе; подтверждение факта, что в 1952 или 1953 году в Аргентину прибыла некая Вера Либель и с ней три сына.

Еще Лобинскому предстояло раздобыть телефонную книгу Буэнос-Айреса и района Оливос за 1952 год.

Затея удалась. В сыскном бюро заказ Лобинского не вызвал подозрений. Просьбу адвоката вести расследование быстро и тайно встретили с полным пониманием: ведь, согласно заявлению, речь шла о запутанном деле с наследством. А Лобинский еще дал понять, что его клиент не постоит за ценой, если итоги сыска удовлетворят его.

Тогда Кенет решил направить Лобинского в следующее бюро в другом районе города. Здесь надо было узнать все возможное о фирме «Фулднер» и компании «Капри», которые, по сообщению Бауэра, держали или держат Эйхмана-Клемента у себя на работе. Адвокату полагалось объяснить в бюро, что его клиент хочет предложить названным фирмам важный заказ, но сомневается в их солидности.

Затем Кенет встретился с Примо. Студента в городе знали многие, поэтому в целях конспирации встречу назначили в ресторанчике, чья кухня нравилась Примо, но не его друзьям.

Наскоро пообедав, Кенет и Примо отправились в Оливос. Они проехали по улице Чакобуко, где Кенет без труда узнал дом №4261, знакомый ему по фотографиям и описаниям. Правда, к его удивлению, дом оказался больше и красивее, чем ему говорили. Они расспросили одного, другого прохожего и узнали, что в Оливосе по-прежнему живет много немцев. На стенах некоторых домов красовались свастики.